случае не решился бы, опасаясь медкомиссии. Светить проблемы с сердцем он отказывался наотрез. Пришлось отлеживаться и отпаиваться травами. Оставить его в таком состоянии Тереза не могла, вот и отложила отъезд.

Так что, когда прибыли, все жители Риаведи были уже на месте. И даже сверх того.

Весть принесла Алис, привезя господина Кавелиаса с официальным визитом в инвалидной коляске. Несмотря на теплый день, он был закутан в плед. Но бокал с вином держал недрожащей рукой и манерности своей не изменил.

— В доме номер 10 кто-то поселился, — сообщила девушка.

— Как это? — возмутилась Тереза. — Дед Калле не продавал дом и никому из знакомых въезжать не разрешал. А если какой-то драный чиновник решил, что хозяин уже умер, и выставил дом на торги, я ему мозги вправлю так, что позвоночник в трусы осыплется! Что там еще за захватчики? Безобразничают?

— Нет, совсем нет. — Алис поспешила ее успокоить. — Они очень тихие. Не шумят, не мусорят. Даже по гостям не ходят, вообще стараются никому не показываться на глаза. Свет ночью и то не включают.

— Тихарятся, значит, — отметила Тереза. — Стало быть, боятся чего-то. Небось, от правосудия скрываются!

— Может быть. — Алис пожала плечами. Она и сама в некотором роде скрывалась, и подобные причины ее не смущали. — Но неудобств от них нет. Я не пожаловаться хотела, просто предупредить: это ведь дом господина Калле, и вы взялись за ним приглядывать. А так… Мы и не узнали бы, что в доме кто-то есть, но господин Аннори приметил, что окна то открыты, то закрыты, и еще разное… то ягоды с кустов за ночь пропадут, то трава срезана… А он же мнительный. Сначала держал в себе, только за домом стал наблюдать на всякий случай в бинокль. И увидел однажды тени за занавеской.

— Та-ак, — протянула Тереза. — Рино, пойдем-ка посмотрим, что там за крысы завелись.

Ильтен вздохнул. Ему не слишком хотелось идти в чужой дом знакомиться с людьми, которые явно не в ладах с законом. Это сейчас они тише воды, ниже травы, пока их никто не трогает. А как поведут себя, если их раскроют? Да еще со скандалом — он не сомневался, что Тереза, едва переступив порог, жестко наедет на нарушивших неприкосновенность жилища, за которое она чувствует себя в ответе. Если это преступники, то как бы отстреливаться не начали.

С другой стороны, а кого еще Тереза может с собой позвать? Господин Калле, конечно, хозяин дома, но от него поддержки никакой — полуслепой старик, раньше он за Верочкой приглядывал, а теперь все больше она за ним. Господин Кавелиас болен и слаб — тоже не лучше. Ильтен вздохнул еще раз и поднялся с кресла.

— Пойдем, дорогая.

Когда они поднялись на крыльцо дачки номер 10, Ильтен запоздало подумал: надо было зайти за Хэнком. Или хоть за Аннори — актер умеет выглядеть угрожающе; правда, вовсе не факт, что он захотел бы составить им компанию. Но было поздно: Тереза уже решительно взялась за дверную ручку и дернула ее на себя.

Ручка оторвалась. Дом был заперт изнутри.

Тереза грохнула в дверь кулаком.

— Открывайте, мошенники!

Где-то в глубине дома раздался тихий писк, и все вновь смолкло. Ни шагов, ни голосов.

— Ах, так? — рассердилась она. — Карауль дверь, Рино. Я влезу в окно.

— Окна тоже закрыты. — Ильтен указал на запертые рамы.

— Стекло отлично бьется, дорогой. — Она не видела особых препятствий. — Дед Калле как-нибудь простит нам этот урон. Тем более что мы его возместим.

Ильтен вздохнул снова. Маэдо был дюжину раз прав: жизнь у него интересная. И непростая, одно без другого никак.

— Держи ружье. — Тереза заботливо повесила ремень ему на шею.

— Но я не умею стрелять из ружья…

Отвертеться не удалось.

— Рино, это совсем не сложно. Даже дети знают, что делать с ружьем. Если что, направь дуло на противника и нажми курок. Он вот здесь.

Еще интереснее, н-да. А простоты все меньше.

Стекло со звоном разлетелось от броска увесистого камня. Одним движением преодолев высокий подоконник, Тереза исчезла внутри. Ильтену стало тревожно, но по-настоящему занервничать он не успел — входная дверь открылась, и Тереза сказала:

— Заходи. Давай ружье обратно, а то еще споткнешься и ногу себе случайно прострелишь.

Он вошел и, неуверенно оглянувшись, прошептал:

— А где они?

— Попрятались, гады. — Она повела вокруг оценивающим взором. — Ничего, сейчас найдем.

В прихожей был порядок. Да и в соседней комнате, куда Тереза вломилась, чистоту нарушали лишь осколки выбитого стекла. Это ей понравилось. Пожалуй, таких аккуратных преступников она с ходу убивать не станет.

— Эй, вы! — гаркнула она. — Выходите, не то будет хуже! У меня ружье.

Шорох в другой комнате, звон. Тереза, выбив дверь ногой, ворвалась туда и чуть не схлопотала по голове табуреткой, которой размахнулась женщина в брюках, с короткими золотистыми кудрями. Изогнувшись, Тереза ушла из-под удара; перехватив табуретку, которую женщина не успела выпустить, отшвырнула нападающую с дороги, потому что впереди была еще одна цель. Рослый мужчина колотил в окно кулаком, пытаясь выбить стекла, но достиг успеха лишь частично, пробив дыру с острыми краями, о которые порезался. Тереза выстрелила — не в мужика, а в стекло, чисто чтобы доказать серьезность своих намерений. Все равно стекло менять, чего уж жаться.

Она ожидала, что мужик будет прорываться. Упадет на пол, чтобы уйти с траектории выстрела, подкатится в ноги, попробует выбить ружье… Но нет. Вздрогнул, отшатнулся. Задрал руки вверх, испуганно тараща глаза. Не боец.

Прорваться попыталась женщина. Подкралась сзади с той же табуреткой. Ударить не успела: ее скрутил Ильтен. Женщина тоже не была бойцом, хоть и носила брюки — ни силы, ни умения. Ну, по крайней мере решимость есть, отдала Тереза должное.

— И как это понимать? — холодно спросила она, глядя на затравленных пленников. — По какому праву вы забрались в чужой дом и хозяйничаете тут? Да еще гостей с табуреткой встречаете! А? Я сейчас позвоню безопасникам, сожри зохен вашу мать!

— Н-не надо! — Мужчина поднял отчаянные глаза. — Не нужно вмешивать безопасников. Я заплачу… отработаю…

— Да это же господин Альву!

Ильтен наконец узнал бывшего коллегу. Когда они виделись в первый и последний раз, он передавал господину Альву имущество и документацию. Тогда новый диспетчер выглядел несколько по-иному. Румяный, упитанный, самодовольный красавчик, вытянувший счастливый билет, дорвавшийся до должности своей мечты… Нынешний Альву сильно исхудал, и выражение глаз совсем другое.

— Господин Ильтен? — нерешительно произнес он, делая шаг вперед.

— Стой, где стоишь! — Окрик Терезы заставил его сжаться. — Не то пристрелю, на хрен!

Она