— Что это вы, Фарн, так рано пришли в школу? — раздался звонкий голос. — На вас непохоже.

Что, что… Просто Фарн постарался улизнуть до того, как проснется отец. А то увидел бы синяк на предплечье да докопался: кто, почему… Фарну было неловко оттого, что не он поставил кому-то синяк, а ему поставили. Отец, того гляди, назвал бы его слабаком. Неприятно! Но рассказывать об этом побившему его улыбчивому блондинчику никак нельзя.

— А вы-то чё явились? — огрызнулся он.

Ильтен хмыкнул.

— Я всегда прихожу до построения. Классы открыты, можно бросить рюкзак, чтобы с собой не таскать.

Вот зохен, а Фарн и не догадался, что так можно. Рюкзак, конечно, не тяжелый, но мешается.

— Я гляжу, вы вращение планет изучаете? Мне казалось, это вам не слишком интересно.

— Интересно, не интересно, — пробурчал Фарн. — Учитель же не слезет, пока я ему про времена года не расскажу. И срать он хотел, интересно ли мне. То есть я имел в виду…

— Да понятно. — Ильтен издал смешок. — И что, не ответили ему до сих пор?

Фарн засопел.

— Это же просто. — Такие слова Фарн ненавидел. Приготовился к новой драке, но Ильтен продолжил: — Вы в волейбол играете? Представьте, что планета — это волейбольный мяч. И запустили его крученым броском, так что он завертелся вокруг оси.

Фарн кивнул. Эта тема была ему близка. Он умел и любил подавать крученые мячи. Ему нравилось, что их с пути не своротить.

— А теперь представьте, что такой мяч летит вокруг костра. — Ильтен изобразил руками. — Какая сторона сильнее нагреется?

— Так это смотря как он закручен, — задумчиво пробормотал Фарн.

— И какие варианты?

— Ну, если вот так, то… Зохен! Пошли в спортивный зал, мяч возьмем.

— Только костер разводить не будем, — предусмотрительно сказал Ильтен. — Лампой обойдемся.

Фарн ощущал небывалый подъем настроения. Шутка ли — он наконец сдал учителю тему про смену времен года, а заодно и про смену дня и ночи. С волейбольным мячом и лампочкой это оказалось совсем не сложно. Фарн получил за внятный и толковый ответ первую десятку в своей жизни. От этого он чувствовал себя несколько неуверенно: будто стал тем самым умником, которых обычно недолюбливал. Но, наверное, быть умником не так уж плохо. Вон, Ильтен умник и при этом нормальный пацан. И в волейболе знает толк.

— Может, это? — предложил он после уроков. — Ну, того. В волейбол с нами вечером сыграете? Наш район против соседнего.

Вере идея понравилась, но она не могла не заметить:

— Я же не из вашего района.

— Да кто проверять будет? — Фарн энергично махнул рукой.

Папу известие о том, что Верочка собирается вечером на игру, обеспокоило.

— Лучше бы ты вечером сидела дома! Рано еще шляться с мальчишками.

Мама воззрилась на него возмущенно:

— Ты чего там себе думаешь, дерево? Вера идет заниматься спортом!

— На что девочке спорт? Гори он синим пламенем, лучше бы книжки почитала, как строить семью.

— Выкуси!

Ильтен расстроенно нахмурился, и Тереза вновь мысленно выругала себя за резкость. Он же не самодурствует, просто переживает за дочку, потому что смотрит на ситуацию со своей колокольни. Не заслужил.

— Рино, умные книжки полезны, кто же спорит? — Тереза сменила тон. — Но до семьи Вере еще расти и расти. А чтобы хорошо росла, нельзя пренебрегать физическим развитием. Пусть покидает мячик.

— Эта пацанская компания…

— Можно подумать, в вашей сумасшедшей стране реально найти девчачью компанию! — всплеснула руками Тереза. — Кто есть, с теми и водится. И не волнуйся, они ее тоже считают пацаном. Причем крутым, она недавно троим наваляла.

Эх, зря она об этом сказала. Похвасталась дочкиным успехом, ничего себе. Лицо Ильтена сделалось совсем несчастным.

— Вера, — прошептал он, — ты дралась?

И зачем ляпнула? Нетрудно было предугадать, что за этим последует лекция о том, какой надлежит быть девочке, прочитанная страдальческим тоном. Мужчин отталкивает женская агрессивность. Они ищут в женщинах нежность, заботу, покорность… Тереза фыркала и закатывала глаза, но Вере пришлось слушать. Хотя бы для того, чтобы папино сердце успокоилось, и он нехотя согласился отпустить дочь на игру.

— Чего ты разохался, Рино? — спросила Тереза, когда Вера, переодевшись в спортивный костюм, убежала. — Можно подумать, она впервые берет мяч в руки. В школе регулярно идут занятия физкультурой, тебя же это не смущает.

— Смущает, — упрямо возразил Ильтен.

Тереза сунула ему чашку с чаем. Этак заботливо. Ильтен подул на горячий чай и вздохнул. Ну не выходит из Веры классическая тиквийская девочка, будущая чаровница. Что-то вроде Терезы растет. А с другой стороны взглянуть — может, не столь это и страшно? Вот ему, Ильтену, Тереза так в душу запала, что никого больше не надо. Нежность и покорность удобны, конечно, но женщина, не лезущая в карман ни за словом, ни за делом, способна восхищать не меньше.

Нельзя сказать, чтобы эта мысль была для Ильтена нова. Как-никак, он с Терезой уже много лет, и то и дело что-то подобное приходило на ум. Но от стереотипов не так легко отказаться.

Подобные мысли одолевали как минимум еще одного человека, находящегося в сотнях лонгов. Вот только для Ильтена они являлись в какой-то мере утешением, а для него — поводом к меланхолии.

Последний день в школе перед летом был коротким. Руководство пригласило родителей и нянь полюбоваться на успехи детей. Ильтен пойти не смог: пункт приема заявлений должен быть по будням открыт. Впрочем, Тереза не чувствовала себя одиноко: за учебный год она свела знакомство с парой мамочек, няней-пенсионеркой и профессиональным гувернером. Необходимость говорить о дочери, как о сыне, слегка напрягала, но не смогла служить препятствием к общению.

Дети декламировали стихи, играли сценку, показывали свои поделки, участвовали в викторине. А под конец — демонстрировали спортивные достижения, где наконец удалось блеснуть Фарну. Учитель мудро организовал мероприятие, предоставив каждому снискать аплодисменты. Фарна Тереза хорошо знала: Вера за прошедший год крепко сдружилась с этим обалдуем. Его няня говорила, что только благодаря этой дружбе Фарн смог успешно закончить класс и не остаться на второй год. Вере удивительным образом удавалось объяснить недалекому мальчишке школьные науки. Еще Тереза приметила Вендека: невысокий субтильный малыш прославился тем, что засадил целую оранжерею всякими диковинными растениями. У него там росли даже кусты, из плодов которых в долине Сарагет делают вино. Но в викторине победила Вера. Некоторых пацанят это разочаровало, но большинство радостно хлопали.

Домой возвращались в приподнятом настроении. Погода радовала: солнце пробивалось через свежую листву, щекотало нос и щеки. Самое время собираться на дачу. Занятия закончились,