— иначе им ни за что бы не затащить его туда.

Лошади ржали, и Таллахт, немного придя в себя, встал, чтобы посмотреть, что их беспокоит. Руки еще плохо слушались его.

— Ему готовили жестокую смерть, — Передур содрогнулся. — Мы вовремя его нашли. Еще бы немного… Кто на такое осмелился?

— Когда мы это поймем, других загадок не останется, — ответил я и снова повернулся к Лленллеугу. Пришлось оторвать еще одну полосу от своей туники, чтобы стереть остатки крови с лица воина. Он застонал. На губах выступила слюна с запекшейся кровью. Я стер ее мокрой тряпицей.

— Покашляй, — посоветовал я, — у тебя внутри скопилось много крови, лучше от нее избавиться.

Услышав мой голос, ирландец дернулся, словно собирался вскочить и бежать куда-то.

— Спокойно, Лленллеуг, — сказал я, кладя руку ему на грудь, чтобы он не сделал себе хуже. — Ложись на спину. Все хорошо. Враги ушли.

Он со стоном откинулся на спину и отчаянно закашлялся. Я испугался. Как бы у него ребра не треснули. Зато ему удалось отплеваться от мерзкой черной гадости, причем оказалось ее немало.

— Пей, — я поднес ему бурдюк.

Как только вода коснулась его губ, он забеспокоился и сделал движение, словно хотел встать. Я снова удержал его.

— Отдохни, брат, — сказал я. — Я Галахад. Бояться нечего.

Не сразу, но он меня узнал; перестал сопротивляться и лег на спину, позволив мне напоить его. Он пил жадно, как будто страдал от жажды несколько дней. Когда я решил отнять бурдюк от его лица, он схватил меня за руку и сделал еще несколько судорожных глотков. После этого еще раз откашлялся.

— Эй, полегче! Мы тебя не для того вытащили из огня, чтобы ты захлебнулся. Пей спокойно. Воды хватит.

Он отпустил мою руку и откинулся назад. Губы зашевелились. Он пытался заговорить, но получилось не сразу. По крайней мере, я не сразу его понял.

— Гвальхавад, — прохрипел он сорванным голосом, — ты нашел… меня…

— Мы идем по твоему следу уже несколько дней. Жаль, что не догнали тебя раньше, может, удалось бы не допустить твоих ран.

— Я… — начал он и снова закашлялся, — …ты меня нашел…

— С кем ты дрался?

Он не успел ответить. Его прервал крик Передура, звавшего меня. Лленллеуг вздрогнул и вопросительно посмотрел на меня.

— Не беспокойся, брат. Это один из кимброгов, — быстро объяснил я. — Он меня зовет.

— Сколько… — выдохнул он, — с тобой?

— Двое молодых воинов, — сказал я, вставая. — Если бы я знал, что нам предстоит проехать насквозь весь Ллионесс, я бы привел с собой всю Стаю Драконов. Лежи. Я скоро вернусь.

Я нашел Передура рядом с Таллахтом. Тот стоял, приподняв руки, словно защищаясь от удара. Передур держал его за плечи и мягко уговаривал, время от времени встряхивая. Лошади не переставали ржать, что-то их сильно беспокоило.

— В чем дело? — Меня раздражало то, что воин не справился даже с таким простым заданием.

— Не могу его разбудить, — растерянно ответил Передур.

— Что значит «не могу разбудить»? — Я повернулся к Таллахту. Воин стоял прямо, с широко открытыми глазами, только он ничего не видел и не слышал, словно крепко спал. На лице его застыло идиотское восторженное выражение. Похоже, он видел какой-то весьма приятный сон.

Встревожившись, я взял Таллахта за руку: мышцы твердые, как дерево. Но в фигуре не заметно никакого напряжения. Дышал он спокойно, но на мое прикосновение не реагировал.

— Таллахт! — позвал я. — Очнись!

Похоже, он меня не услышал. Тогда я взял его плечи и как следует встряхнул. И на этот раз никакой реакции. Взглянув на его скрещенные руки, я попытался выпрямить их, надеясь, что хоть это вернет его к жизни. Нет, скорее я мог бы сломать ему руку, потому что иначе разогнуть эту негнущуюся конечность не получалось.

Попробовав другие способы, я признал свое поражение.

— По правде говоря, Передур, я никогда не видел ничего подобного. Это какой-то живой мертвец!

Передур смотрел на меня с открытым ртом.

— И что с ним теперь делать?

— Пока не знаю. Но в таком состоянии оставлять его здесь не стоит. Надо бы его где-нибудь уложить… — Я бросил быстрый взгляд на небо. — Лленллеуг еще не настолько пришел в себя, что отправиться в дорогу прямо сейчас. Придется потерять день. Разобьем лагерь и посмотрим, что принесет завтрашний день.

— Ты собираешься здесь ночевать? — с тревогой спросил Передур.

— А где еще? — сердито ответил я. — Здесь у нас за спиной крепкие стены, есть вода и огонь. В этой проклятой земле лучше места мы все равно не найдем.

Передур не осмелился возражать.

— Давай отнесем Таллахта в зал и устроим его поудобнее, может, потом проснется…

— А если нет?

— Послушай, — отрезал я, — мне все это тоже не нравится, но что еще можно сделать?

Вдвоем мы отнесли Таллахта в зал. Он по-прежнему мечтательно смотрел в небо, и не обращал внимания на наши усилия. С таким же успехом мы могли бы носить дрова. Мы расчистили место и устроили его под одной из стен. Лежа он еще больше походил на мертвеца. Смочив полосу ткани, я положил ее на лоб Таллахту, чтобы скрыть его немигающий взгляд и защитить глаза.

Накладывая повязку, я заметил у него на шее следы укуса — небольшой аккуратный ряд красноватых отметин, где острые зубы проткнули кожу. Если бы я не видел такого раньше, я бы сказал, что это укус какого-то мелкого зверька — лисы или ласки. Но мне уже приходилось видеть подобное: на руке Риса. Рис понятия не имел, кто и когда его укусил, так что яснее случай с Таллахтом для меня не стал. Одно только можно было сказать с уверенностью: когда он пошел смотреть лошадей, следов на шее у него не было.

— Что нам теперь делать? — спросил Передур, когда я закончил.

— Займемся лагерем. — Я не стал говорить Передуру об отметинах на шее Таллахта; незачем зря его пугать. — Надо напоить лошадей и… — Я подумал и сказал: — Нет, давай вместе будем поить лошадей, а потом привяжем их прямо в зале.

Мы так и