зубы. Древние богини не могли с ней сравниться. Несмотря на отчаянное положение, во мне зашевелилось желание.

Ее великолепное тело лежало на мне, но дышать-то я по-прежнему не мог. Перед глазами уже клубился красный туман. Боже, помоги мне!

Я уже ощущал сладкую нежность ее мягких губ, но в этот миг раздался вопль, такой громкий и пронзительный, что у меня едва не раскололась голова. Никакой женщины больше не было, осталось только чудовище, зверь, разинувший пасть в яростном крике.

Сквозь подступающее забытье я увидел над собой темную фигуру. Отвратительная тварь хотела отпрыгнуть, но пропустила страшный удар по голове. Чудовище запрокинуло голову, завыло, и весь его облик пошел трещинами.

Но теперь я мог дышать! Ночной воздух хлынул мне в легкие, и я хватал его ртом так, как хватает утопающий, в последний раз сумевший подняться на поверхность.

Надо мной стоял Передур. В руках он держал какую-то дубину, видимо, выломанную рядом. Взгляд у него был суровый, брови грозно сдвинуты. Я посмотрел туда же, куда и он. На земле корчился мерзкий зверь, кажется, ему было нехорошо.

— Господи Иисусе, спаси нас! — выдохнул я.

Эти простые слова заставили тварь издать еще один вопль, ужасней прежнего. С громким шипящим звуком существо испарилось, оставив после себя только эхо мучительного крика и смрадный запах.

Передур повернулся ко мне. Он хотел заговорить, но не нашел слов, подходящих нашему ночному приключению. Он в изумлении смотрел на то место, где еще миг назад видел ужасную тварь. Он поднял и внимательно осмотрел дубину, словно не понимал, как она оказалась у него в руках. Покачал головой и отбросил свое импровизированное оружие с явным отвращением.

— Я боялся тебя зацепить, — извиняющимся тоном сказал он.

— Все правильно. Отличный удар! — заверил я его.

Передур посмотрел вниз и содрогнулся. Только сейчас он понял, что стоит голый. Он виновато взглянул на меня, но я отвернулась, чтобы ему не пришлось объяснять, с чего это он вдруг решил раздеться.

— Вот твоя одежда, — сказал я ему, поднимая с земли сверток, который выронил, когда падал. Он принял одежду со стыдливой благодарностью. — Сапог я не нашел, извини.

— Это было… — нерешительно пробормотал он.

— Поберегите дыхание, парень, — посоветовал я. — Не надо никаких объяснений. На нас напали, мы отбились. Больше говорить не о чем.

Передур начал натягивать штаны. Затем мы вернулись в зал. Лагерь, как я с облегчением обнаружил, остался нетронутым; Лленллеуг, и Таллахт крепко спали.

— Господин, давай уйдем прямо сейчас, — предложил Передур. — А то на нас снова нападут.

Стояла глубокая ночь, темень вокруг крепости такая, что хоть глаз выколи. И все-таки я вынужден был согласиться с воином.

— Боюсь, далеко мы в такой темноте не уйдем, но, по крайней мере, уберемся отсюда.

Мы быстро оседлали лошадей и вернулись будить спящих товарищей. Однако нам это не удалось. Что бы мы не делали, они продолжали спать.

— Все равно давай посадим их на лошадей, — в отчаянии предложил Передур.

— Придется привязывать их к седлу, — ответил я. — Нет, Передур, поверь, мне тоже хочется убраться отсюда подальше, но в темноте с таким грузом мы не сможем идти. Придется подождать до рассвета. К тому же ты и десяти шагов не пройдешь босиком. Не стоит в таком виде возвращаться в Инис Аваллах.

Делать нечего. Передур начал разводить костер, и мы вместе так и простояли с ним до конца ночи, с оружием, спиной к огню, вглядываясь в темноту и переговариваясь, чтобы отогнать страх.

Рассвет долго не наступал. Когда наконец взошло бледное северное солнце, я ждал тумана, но вместо него в воздухе висела тончайшая дымка. Она не мешала видеть на холмах вокруг сухой колючий кустарник.

Как только достаточно рассвело, мы свернули лагерь. Передур сбегал в гнилой лес и вернулся в сапогах. Мы очень хотели как можно быстрее оставить это место. Таллахт наконец избавился от неестественной окоченелости и теперь просто мирно спал. Я наклонился, чтобы снять повязку с его глаз, и молодой человек проснулся от первого же прикосновения. А вот дальше случилось неожиданное. Он взвился вверх, словно лежал на раскаленных углях, толкнул меня и начал размахивать кулаками, бессвязно крича.

— Здесь! Они здесь! — орал он, отмахиваясь от воображаемых противников.

С помощью Передура мне удалось его скрутить.

— Успокойся! — заорал я ему прямо в ухо. — Мир, брат!

Передур свалил его на землю и придавил сверху.

— Мир! Мы твои друзья.

Опустившись рядом на колени я примерился и влепил воину изрядную пощечину.

— Таллахт, очнись!

Услышав свое имя, он перестал сопротивляться. Теперь он затравленно переводил глаза с меня на Передура, и к нему медленно возвращалось сознание.

— Ой! — сказал он и зажмурился.

— Все, Передур, подними его, — сказал я. Он стоял, пошатываясь, как человек, выпивший не одну кружку эля.

— Все кончилось, Таллахт. Ты снова среди живых, — сказал я ему.

Он наклонился ко мне и схватил за руку двумя руками.

— Лорд Галахад, прости меня. Я думал… Я думал, что ты… — Он отпустил мою руку и схватился за голову. — Господи Иисусе, спаси меня! Мне такой странный сон приснился!

— Все уже прошло, парень. Ты в порядке?

— Мне кажется, я тысячу лет проспал, — ответил воин с каким-то мечтательным выражением. Он вознамерился поведать свой сон, но я остановил его.

— Успеем еще поговорить. Лошади готовы; мы едем прямо сейчас.

Я повернулся к Лленллеугу, очень рассчитывая на природную живучесть ирландца. Он очнулся и даже сел, морщась от боли.

— Как ты себя чувствуешь, брат?

— Как никогда лучше, — прохрипел он сорванным голосом. Откашлялся и выплюнул на землю кровавый сгусток.— Давно я сплю?

— Не очень. Ночь и еще полдня.

— Понимаю. — Он облизнул пересохшие губы. — Как вы меня нашли?

— Увидели дым. Ты сможешь сесть на лошадь?

— Я даже на козла сяду, лишь бы он меня увез отсюда.

— Тогда давай двигаться, брат, и чем скорее мы покинем эти проклятые руины, тем лучше.

— Вы видели девушку?

— Мы никого не видели, кроме тебя. Она была с тобой?

Он не ответил. Я схватил его за руку.

— Лленллеуг, она была с тобой? Это ее работа?

Лицо Лленллеуга