— Легко, реально легко, — серьезно подтвердила Шпела.

Между тем обе девочки приближались к Корузниковой и Байси.

— Добрый день, что-то носится в воздухе? — сразу начала Шпела.

— Несомненно и постоянно, — многозначительно ответил Байси. — Я как раз попросил госпожу Корузникову, нашу наставницу, чтобы она бросила взгляд на один литературный шедевр. В историю он войдет как документ, принесший огромные деньги.

— Ты выставишь счет, или как? — спросила Шпела.

Байси закатил глаза.

— Детка! А как же романтика, томление, птички, цветочки и, наконец… хм, ну да, в конце нежный вопрос, а денег дадите?

— Ах, вот как ты это задумал? А госпоже наставнице что ближе: птички или деньги? — спросила Шпела.

— Госпоже наставнице Ольге, было бы точнее, — отозвалась на это Корузникова. — На заседании редколлегии обращайтесь ко мне так, в классе — госпожа учительница Корузникова, а на улице — если меня вообще кто-то захочет узнавать — госпожа Ольга. Идет?

— Браво, — сказала Шпела, — так и надо. С разной публикой нужно по-разному общаться. Ну, и что же ты сочинил?

Байси бросил на пол свой рюкзак и начал его расстегивать.

— Может, лучше пойдем в библиотеку? — предложила Корузникова.

В читальном зале оказался свободным стол рядом с кафедрой выдачи литературы. Лишь на одном краю возвышалась чуть не до самого потолка стопка новых книг, которые привезли из ближайшего книжного магазина, но библиотекарша Кокошникова еще не успела ввести их в электронный каталог. Стулья вокруг стола были не заняты.

Байси вытащил свои странички, еще слегка пахнущие принтером, и положил по одному перед куратором и обеими девушками.

— Ой-ой-ой, — воскликнула Шпела. — Так не пойдет. Как это напечатано, какой шрифт? Ты хоть имеешь представление, что такое дизайн полосы?

От обиды у Байси тотчас погасли огоньки в глазах. В сочинение текста он, так сказать, вложил всю свою душу и ум. А тут такое! Однако это его совсем не смутило. Он тут же подпустил тумана решительным объяснением:

— За нашим столом, например, я вижу трех обладательниц очень красивых форм. В моих письмах давайте все же сосредоточимся на содержании. Если мы определим его, то оно попадет в руки человека, который сумеет придать ему красивую форму и эффектно его представить, — лукаво заявил он.

— Байси, ты настоящий мужчина, — отозвалась на это Шпела.

В ее руках откуда-то появился карандаш. Она быстро исправила свой экземпляр и придвинула его к Корузниковой, вырвала листок у Размеш, исправила его тоже и снова подвинула наставнице, которая еще даже не успела дочитать до конца свой экземпляр, а он уже исчез из зоны видимости ее выразительно оттененных ресницами глаз.

— Если это по-умному скомпоновать, то может получиться, — вступила в обсуждение Шпела. — Я еще добавлю анимацию; один френд послал мне картинку с группой танцоров, которые выпрыгивают в центр экрана и кланяются. Это будем мы, головы и лица я вставлю наши, будет здорово; на заднем плане будет играть группа «Ржавые трубы», а потом появится наше письмо. Получится, что надо.

Корузникова и Размеш молча, словно завороженные, сидели и слушали.

— Ты сказала «Ржавые трубы» или «Ржачные трубы»? — это было единственное, что пришло Байси на ум.

— А может, лучше: как я играю на губной гармошке? — съязвила Шпела в ответ. — Вот будет прикол.

Но Байси все-таки хотелось услышать больше фанфар в свою честь.

— Хм, — начал он, — а там в конце про деньги я хорошо написал?

— Отлично, — подтвердила Шпела.

— А о нашей газете я хорошо написал? — снова спросил Байси.

— Отлично, — опять подтвердила Шпела.

— А по поводу молодого поколения? — не унимался Байси.

— Эти фразы — просто шедевр, — сказала Шпела. — Верх совершенства.

— Ну да, — скромно произнес Байси и победоносно оглядел сидящих за столом, — тогда у меня больше нет вопросов.

Теперь Размеш очнулась от благоговейного восхищения и повернулась к наставнице Ольге.

— А вы тоже думаете, что хорошо написано?

— Думаю, думаю, — посмеивалась Корузникова. — Думаю.

— И как вы думаете, мы можем это послать? — продолжала интересоваться Размеш.

— Думаю, думаю, — все еще посмеивалась Корузникова. — Думаю.

Байси потянулся и распрямился на низком стуле. Он принялся собирать листки со стола.

— Что ты делаешь? — остановила его Шпела. — Эту писанину возьму я, состряпаю из всего этого отличное письмо, добавлю анимацию и пошлю. Сегодня вечером медвежата уже получат свою сказочку на ночь.

— Писанину? — раздраженно поднялся из-за стола Байси. — Только что ты говорила о верхе совершенства.

— Именно так, — серьезно кивнула в ответ Шпела.

— И кому ты это пошлешь? — поинтересовалась Размеш.

— Кому? Да ведь мы уже договорились. Всем парламентским партиям, — как само собой разумеющееся пояснила Шпела. — Ведь мы уже это сказали? Ведь ты уже это сказал, Байси.

— Угу, — кивнул в ответ Байси и снова начал расстегивать рюкзак, — подожди, я дам тебе адреса.

— Не утруждайся, я все найду в Интернете.

— В Интернете? — спросила Размеш.

— Ну, ты ведь знаешь, — с легким раздражением ответила Шпела. — Берешь эту чудную штуку, у которой есть экран и клавиатура, включаешь ее в сеть, нажимаешь на кнопку, она начинает гудеть и играть приветственную мелодию, потом…

— Так ты об этом? — захихикала Размеш. — А я думала, что мы говорим о всемирной паутине.

Когда постепенно стало ясно, что они покидают эти стены, Корузникова слегка замедлила шаг.

— Мы прекрасно поговорили, я рада, что смогла побыть с вами. Но у меня есть одно пожелание, точнее, одно предложение. Возможно, на заседании редколлегии следует немного поговорить об этом. Что если кто-нибудь из вас, может быть, ты, Размеш, написал бы статью о ваших именах. Я всегда снова и снова поражаюсь, когда слышу что-то новое. Меня очень интересует, откуда взялось имя Коцка и, конечно, Размеш, а также Байси, Боб, Жан, Армани… Довольно забавно, а для нас, тех, кто постарше, и непривычно. Что вы думаете?

— Хороший вопрос, — произнесла Шпела. — Хотя лично я дома рылась, рылась, чтобы понять, почему из миллиона имен именно Шпела. Все время мне говорят что-то о любви. На самом деле я, конечно, знаю, как возникло имя Шпела, но не знаю, почему оно кому-то достается.

— Когда-нибудь, когда ты станешь большой… — пробормотал Байси.

— Это нечто другое, — не согласилась Корузникова. — Меня интересуют прозвища, клички.

— Хорошо, — согласилась Размеш, — я возьмусь.