Зубок сплюнул.

— Не знаю, почему мне нравятся эти детки, — вздохнул он и посмотрел на всех троих своих подельников, которые молча стояли рядом. — Или я просто немного устал. Так и быть. Завтра утром перед началом занятий у палатки, где продают кебабы, на вокзале. Там все время народ. Советую, чтобы товар был при тебе.

Затем он резко развернулся и сильно ударил Петера по лицу, так что хлопок эхом отразился от ближайших домов.

— Так я глажу, — сказал он. — А как я бью, спроси своего сосунка.

Армани снова взялся за ухо и отступил на шаг назад.

— Хорошо, — проговорил Петер и языком нащупал место удара. Все мысли о промедлении и отговорках моментально вылетели у него из головы. — Завтра утром в семь на вокзале. Товар будет у меня. Само собой.

Зубок и его банда еще какое-то время рассматривали афиши фильмов. Затем Зубок небрежно взмахнул рукой в знак прощания, выдавил средней громкости возглас «до завтра!» и медленно исчез в боковой улице.

Петер вытер рукой бледный лоб.

— Ну, ты здорово держался, — сказал Армани.

— Конечно, — кивнул Петер, — разумеется. Когда нет выбора, решения принимаются очень легко. А ты как, что раньше было в желудке, уже выпало в трусы?

— Нет, — медленно оттаивал Армани, — наоборот, мне кажется, что мои трусы затянуло глубоко в толстую кишку.

Из дверей, ведущих в кассы кинотеатра, появился Боб, как будто случайно прошел мимо ребят, наклонился, чтобы якобы завязать шнурок, и сквозь зубы спросил:

— Все в порядке?

— Ясно, — подтвердил Армани, — ведь я же был рядом.

— Созвонимся, — сказал Боб, громко засмеялся, поднялся и пошел дальше.

Вечером телефоны звонили не переставая.

— У меня нулевой урок, — объяснил уже умытый и одетый Петер удивленной маме, когда на следующее утро она пришла будить его в школу, и добавил, что уже уходит.

— Смотри, сын, без глупостей, — сказала она, стоя в дверях.

— Да, мамочка, — отозвался Петер. В принципе он был толстокожим, но беспокойство, которое все время читалось на мамином лице, непрестанно грызло его.

«Может, — подумал он, — теперь всему этому придет конец. Хорошо бы».

Свалившийся на него кошмар и ему не доставлял особой радости.

На ближайшей автобусной остановке стоял внедорожник с затемненными стеклами. Заднее боковое стекло начало опускаться. Петер заметил Боба, который махал ему рукой, давая понять, чтобы он подошел. Автобус совсем недавно отъехал, так что вокруг никого не было. Петер открыл дверцу и заскочил внутрь. Машина сразу тронулась.

— Привет, старик, — поприветствовал его Боб. — Познакомься, это криминалистка Милена. Она шеф и всем руководит.

Петер был слишком ошарашен, чтобы разрядить атмосферу какими-нибудь остроумными замечаниями. В руках у криминалистки был продолговатый сверток; серебристая фольга слегка поблескивала.

— Отдай это в руки тому типу как можно быстрее, — сказала она, — и по возможности исчезни. Остальное наша забота.

— Как это ваша забота? — спросил Петер. — Вы будете там? Ведь вас все увидят и…

— Не беспокойся, — повторила криминалистка Милена, — это наша забота. Ясно?

Боб молча и быстро кивал, и Петер тоже слегка мотнул головой. Между тем они подъехали к парку рядом с вокзалом. Люди двигались отовсюду и во все стороны.

— Ну иди, — сказала криминалистка Милена, как только автомобиль остановился, а когда Петер вышел, он тут же умчался прочь.

Петеру было очень страшно. Он шел в сторону киоска и нигде не видел ни одного полицейского или кого-то, кто бы смахивал на тайного агента. Только трое рабочих красили стену и крышу киоска, а в нескольких шагах еще двое возились с канализационным люком. Сверток он крепко держал под мышкой и раздумывал о том, что будет, куда ему удрать, когда будет нужно. Потом около урны он заметил Зубка, расправлявшегося с сэндвичем. Он хотел позвать его, когда кто-то похлопал его по плечу.

— Ты смотри, кого я вижу, — обратился к нему парень, который неделю назад дал ему пакет и весы в школьном туалете. — Ты не меня ищешь?

— Да, — заикаясь, отозвался Петер и левой рукой потянулся за пакетом. — Я бы хотел тебе это вернуть. Предки мои кипят, и я бы не хотел больше…

Подошедший быстро схватил пакет. Он посмотрел на него и уже собрался его открыть.

В этот момент вдруг начало разворачиваться какое-то необыкновенное кино. Подошедший начал разворачивать сверток, а в это время с неба, точнее с крыши киоска, слетел юнец в измазанном комбинезоне, а второй маляр вытащил из ведра с краской фотоаппарат и принялся быстро снимать. Владелец пакета еще успел отшвырнуть его одной рукой, в то время как вторую руку маляр уже заламывал ему за спину. Зубок попытался прорваться к ним, но неожиданно рабочий у канализации, отбросил кирку и так вмазал ему под ребра, что тот, как колода, упал на землю. В это же время через дорогу, сквозь толпу людей, некоторые из которых бежали, некоторые ошарашенно глазели, прямо по тротуару подъехали две полицейские машины; в одну затолкали Петера, который так и остался стоять с открытым ртом, позабыв обо всех указаниях мгновенно исчезнуть, а в другую запихнули парня, взявшего пакет. Зубок, выругавшись, поднялся на ноги и дико озирался, не понимая, что с ним произошло. Конечно, он был готов драться, несмотря на то, что его кореша, еще недавно стоявшие рядом, теперь уже ставили мировые рекорды по молниеносному исчезновению в толпе людей, выходящих из дверей железнодорожного вокзала.

— Мать твою! Обезьяна несчастная! — закричал он и утих, когда увидел широкоплечего двухметрового великана рядом с собой.

— Извини, — ответил великан, специалист по канализации, — я ошибся. Кажется, мне надо было успокоить другого. Извини, правда.

Правой рукой, больше похожей на лопату, он, на всякий случай, еще несколько раз угрожающе потрепал Зубка по плечу.

Зубок буквально задыхался от боли и мысленно пытался понять, треснуло ли у него какое-нибудь ребро или нет, а потом еще некоторое время совершенно растерянный стоял и непонимающе озирался по сторонам.

— Ничего, ничего, — проговорил он затем сквозь зубы, оценивая взглядом мышцы великана, которые едва умещались в комбинезоне работника техслужбы по ремонту канализации, — такое порой с каждым может случиться, не так ли?

Он изобразил кислую улыбку, скрывая боль.

— Раз уж мы все равно беседуем, — добавил великан, — мне рассказали, что ты любишь раздавать тумаки детям в школах. Я хочу сказать, что если еще когда-нибудь что-то подобное дойдет до моих ушей, я тебя найду. И тогда отделаю не по ошибке, а на полном серьезе. Я тебя честно предупредил?

Зубок предпочел бы ничего не отвечать. Но его собственные ребра советовали, что лучше ответить: