— У нас изменились правила. Вы можете купить мороженое, но после этого обязаны уйти. Оборотни сюда больше не допускаются.

Глория с серьезным видом лизнула мороженое. Потом смерила мужчину ледяным взглядом. Бедняга съежился, сразу став как будто ниже ростом, и даже вспотел.

— Почему? — недоумевала Андреа.

Мужчина промокнул лоб платком.

— После того, как заведения, куда пускают оборотней, обстреливают?! Наш управляющий решил принять меры. Простите, дамы. Я вынужден попросить вас уйти.

Глория с грозным видом поднялась из-за стола — шесть футов роста, да еще каблуки! Менеджер, затравленно озираясь, бледнел на глазах, Глория смерила его испепеляющим взглядом — бедняга, из бледного став зеленым, судорожно глотнул.

Глория невозмутимо лизнула мороженое.

— Собираетесь вышвырнуть нас отсюда?

— Оставь его, — поспешно прошептала Андреа. — При чем тут он?

— Да ты только посмотри на него... на его довольную физиономию!

Андреа выбралась из-за стола. Она была почти одного роста с менеджером и знала, что по сравнению с теткой выглядит достаточно безобидно. Хороший оборотень, плохой оборотень.

— По-моему, вам сейчас лучше уйти, — одарив менеджера приторно-сладкой улыбкой, посоветовала она. — И тогда все будет в порядке. Принесите ей еще мороженого, и мы покинем кондитерскую.

Глория, лизнув мороженое, окинула мужчину плотоядным взглядом. Поняв намек, тот попятился и сделал знак продавцам за стойкой, которые с вытаращенными глазами наблюдали эту сцену.

— Еще мороженого! — гаркнул он. — Любого на их выбор! За счет заведения! — Он повернулся к Андреа: — Простите... но вам действительно лучше уйти. Мне очень жаль, поверьте. Это не мое решение.

— Мы все понимаем. — Андреа попросила принести две пинты мороженого, шоколадного и ванильного с корицей.

Официант галопом понесся выполнять заказ. В зале стояла гробовая тишина. Наконец им принесли пакет с мороженым, и, схватив его, Андреа стала подталкивать Глорию к выходу.

Глория последний раз лизнула тающее мороженое, подумала немного, потом мазнула рожком опешившего менеджера по носу, после чего сунула ему в руки полупустой стаканчик. И выплыла на улицу так, как умела это делать только она, неизменно уверенная, что взгляды всех прикованы к ней.

С тем же неприступно-величественным видом тетка и племянница прошествовали к ожидавшей их в конце улицы машине и только усевшись в нее, принялись безудержно хохотать. Отсмеявшись, Андреа с Глорией хлопнули друг друга по рукам, Глория завела машину и с непринужденным изяществом влилась в поток машин.

— И все-таки это плохо, — покачав головой, пробормотала Андреа.

Они ехали на север по мосту. Слегка моросил дождь, и влажный воздух был пропитан запахом летучих мышей — под мостом их жила целая колония.

— Знаю. — Глория слегка притормозила. — Будь они прокляты, эти люди! Неужели им мало того, что они надели на нас ошейники?

— Возможно, те, кто стрелял, добивались именно этого — хотели запугать людей до того, чтобы постепенно выжить нас отсюда, запереть в городе оборотней, как в какой-то резервации! Но почему, черт возьми?!

— А что, для этого обязательно нужна причина? Люди боятся нас — а когда они чего-то боятся, то ведут себя как полные ублюдки. Это же люди! — Глория презрительно скривилась.

— Да знаю я, — отмахнулась Андреа. — Я имела в виду другое — почему именно сейчас? Ведь о существовании оборотней людям известно уже больше двадцати лет. Они знают, что мы можем и чего не можем — вернее, чего хотим, но никогда не станем делать. Нет, боюсь, тут не страх перед оборотнями, а что-то другое.

— Да что бы ни было! — рассвирепела Глория. Она и раньше, садясь за руль, носилась, как ведьма на помеле, а теперь от злости втопила педаль газа в пол.

Андреа, откинувшись на спинку, вцепилась в сиденье и погрузилась в размышления.

— Привет, Глория. Можешь оставить пакет здесь, — не вставая, бросил Коннор.

Они с Ким смирно сидели на кухне, забившись в угол, чтобы не мешать Шону. Шон молча перевернул на сковородке котлеты — поскольку с утра лил дождь, было решено пообедать дома. Вихрем ворвавшись на кухню, Глория прямо с порога объявила, что их с Андреа вышвырнули из ее любимой кондитерской. Андреа, не в пример тетке, молчала. Она вообще была не похожа на себя — казалось, ее неотвязно мучает какая-то мысль. Она молча сунула Коннору мороженое — шоколадное, его любимое — и ушла.

— А это что такое? Это не Глории, — удивилась Ким, развернув шелковую бумагу, в которую был завернут лежавший в пакете сверток. — Андреа мне сказала, что это она купила.

Коннор, тут же забыв о мороженом, принялся вместе с Ким азартно разворачивать пакет, и перед удивленными взглядами появилась пара узеньких мужских плавок. Коннор, ухмыляясь, повертел их в руках. Заднюю их часть украшала надпись «Высший сорт».

— Что за?.. Ким, это ты купила Лайаму?! Сомневаюсь, что он их наденет...

Шон застыл — лопатка, которой он переворачивал котлеты, застыла в воздухе, растопленное масло с шипением капало на пол.

Голубые глаза Ким стали размером с блюдце.

— Нет... это не я. Я уже бог знает сколько времени не ходила по магазинам. Честно говоря, я решила, что это покупки Андреа.

— С какой стати? — Коннор озадаченно уставился на плавки. И вдруг удивление в его глазах сменилось ехидством, а губы растянулись в улыбке. — О... кажется, догадываюсь! По-моему, это тебе, Шон! — Захохотав, он вытащил из пакета вторую пару трусов — с луком Амура и стрелой на самом интересном месте. — Эй, как ты думаешь, что это означает?

Стряхнув с себя оцепенение, Шон ринулся к плите. И вовремя — еще минута, и котлеты на сковородке превратились бы в обугленные головешки.

— Черт! — с чувством прорычал он, ожесточенно орудуя лопаткой.

Кто поймет эту девчонку! Изменчивая, как море! То заявляет, что превыше всего ценит свою драгоценную свободу, то покупает ему сексуальные трусы. И нет бы тихонечко отдать! Нет — оставила их в пакете, где любой из их семейки мог их найти. Интересно, что у нее на уме? Может, хочет намекнуть, чтобы был настойчивее? Или просто вздумала поднять его на смех? А может, и то и другое?

Как бы то ни было, похоже, она не прочь поиграть. Впрочем, все они, волколаки, такие. Просто как дети!

Ну что ж, если Андреа заигрывает с ним, он готов.

Коннор с ухмылкой извлек из пакета третью пару трусов — на этот раз синих с улыбающимися рожицами.

— Примерь-ка, Шон. Уж очень хочется посмотреть!

— Заткнись, Коннор. Я...

Запах, хлестнувший его по ноздрям, подействовал на Шона как пощечина. Лопатка со стуком упала на плиту. Раскаленное масло, шипя, брызнуло в разные стороны.