– Движение на палубе! – подтверждает и второй снайпер. – Левый борт, ближе к мостику. Вижу оружие.

– Есть оружие, подтверждаю.

– Штурмовые группы готовы.

– Снайперам, вооруженные цели уничтожить. По отсчету. Пять – четыре – три – два – один – огонь!

Два хлопка.

– Цель слева уничтожена.

– Цель справа уничтожена.

– Движение на палубе остановилось! – докладывает оператор, получающий картинку с парящего над целью беспилотника.

– Штурмовым группам готовность! Начинаем сближение!

Две лодки, перейдя только на электромоторы, сближаются с паромом. С паромом без огней…

Хлопок – и вверх взлетает титановая кошка, и точно такая же – с другой стороны. Проникновение на палубу одновременно с двух сторон зовется у спецназа «резидентская виза», здесь оно осложняется кромешной тьмой, но упрощается размерами судна. Спецназ учится заходить и на совсем маленькие яхты, в этом случае нужно, чтобы действия с каждого борта были синхронными по времени до секунды, чтобы противник по раскачке судна не понял, что кто-то заходит…

Спецназовцы поднимаются на борт, они вооружены в основном пистолетами-пулеметами «Витязь-9», короткими, легкими, бесшумными, пуля из которого не пробьет террориста насквозь, поразив заложника, и не пробьет борт судна или переборку, поразив товарища или вызвав потоп. Но бывает всякое, поэтому часть спецназовцев вооружена нештатными короткими винтовками «Вепрь-1237,6254» с магазинами-двадцатками. Они будут работать, только если группа столкнется с противником в бронежилетах или если потребуется поразить противника за переборкой.

Пираты двадцать первого века один за другим оказываются на палубе и надстройках, растекаясь по ней подобно шарикам ртути. И над всем этим – с усмешкой горит Полярная звезда, обещая кому-то сегодня удачу…

Черное море

Паром «Иссакан»

Ночь на 16 сентября 2016 года

Человек не может без цели, человек идет по пути, но не знает, где его остановка или заканчивается его путь. Это не путь мусульманина, ведь сказано в Коране: «Поистине, мой намаз, мои обряды, моя жизнь и моя смерть для Аллаха Господа Миров». И Аллах дал нам свою милость, и указал нам этот путь, и повелел бороться с теми, кто мешает дойти до цели или может повернуть нас на другие пути.

И еще большая милость: Он дал нам возможность облегчить это путь – это джихад на пути Аллаха. А еще большая милость – то, что Он дал нам возможность укоротить этот путь, и это шахада.

Из предсмертной записи террориста, совершившего истишхад (самоподрыв)

Говорят, что все, что происходит в этом мире – и хорошего, и плохого, – от Аллаха Всевышнего. Но в таком случае разве не волей Аллаха является то, что давно уже выжжен рассадник нечисти в Грозном, и там, где были руины, сейчас высятся небоскребы, а люди живут достойно, при этом не отказываясь от своей веры и совершая все необходимые ибадаты. Говорят, что один из пришлых боевиков раскаялся в СИЗО – он приехал, думая, что необходимо вести джихад, потому что мусульман угнетают, но в первый же день его подняли рано утром охранники, сказав, что время совершить намаз. Тогда он понял, что делал не джихад, а совершил преступление…

И разве волей Аллаха может считаться, когда бандиты нападают на мирный город и расстреливают людей на улице? Неужели точно так же вели себя ансары Пророка? А ведь Пророк предупреждал, что его ансары – из достойнейших.

Впрочем, это все лирика. Каждый из нас выбирает, как ему жить. И только смерть за нас выбирают другие…

В рубке дежурили Али и Абу Зубейда, последний, как и было принято у мусульман, после рождения первого ребенка больше не назывался по имени – теперь он был Абу Зубейда, отец Зубейды. Он был религиозным фанатиком из Александрии, бывшим футбольным болельщиком – тиффози, и участвовал в печально знаменитой драке после футбольного матча – в нем было убито больше ста человек и несколько десятков потом были приговорены к смерти египетским судом. Своего смертного приговора он не стал ждать и сбежал в Сирию, там присоединился к Ан-Нусре, потом перешел в Исламское государство.

Абу Зубейда, до того как стать джихадистом, подрабатывал на курорте аниматором и потому не мог молчать. С тех пор как они вышли в море, он постоянно разговаривал с обитателями рубки, усугубляя и без того нервозную обстановку. Али хотел прочитать несколько молитв, но постоянно сбивался из-за того, что Абу Зубейда говорил. Это бесило Али, и он уже хотел высказать брату все, что думает о его болтливости, но сдерживался.

Капитан был человеком пожилым и опытным, он зарабатывал достаточно, чтобы кормить свою семью, уже женил старшего сына на достойной девушке и ждал внуков. Но все это разбилось, как тарелка с узором, рассыпалось, как карточный домик, когда в рубку ворвались террористы и направили на него автомат.

– Какой же ты мусульманин! – с возмущением сказал Абу Зубейда. – Ты лицемер! Ты возишь кяфиров!

Смотря в черную дыру остекления рубки, капитан думал, отвечать или нет.

– Мой отец был мусульманином, и мой дед был мусульманином. Я такой же мусульманин, как мои отец и дед, – наконец максимально вежливо ответил он.

– Слова про отца и деда ничего не значат! Сейчас время джихада! Время великой схватки между исламом и куфаром, между крестоносцами и правоверными. Каждый мусульманин, который не участвует в джихаде, – лицемер!

– Ученые шейхи, отдавшие всю жизнь на постижение шариата, давая суждение, всегда в конце прибавляют – а Аллаху ведомо лучше. А ты называешь меня лицемером. Неужели ты не боишься Аллаха, давая суждение обо мне? – глядя на молодого наглеца, спокойно проговорил капитан.

– Не надо быть ученым, – высокомерно ответил Абу Зубейда, – чтобы судить о тебе. Тебе собственная шкура дороже уммы, дороже Аллаха.

– Аллах рассудит нас.

Это было явно предложением мира, но Абу Зубейда не принял его.

– Вы все лицемеры, мунафики. Вы делаете запретное, пьете и едите запретное. Пожираете в свои животы огонь…

– Брат, – сказал явно утомленный Али, – неужели ты не можешь немного помолчать? Я хочу сделать намаз.

– Так делай. Чем я тебе мешаю?

– Ты слишком много говоришь.

– Я наставляю заблудшего, и мне это зачтется.

В дверь постучали, и Абу Зубейда резко вскочил со своего места:

– Кто это?

Капитан парома вопросительно посмотрел на молчаливого Али, а тот посмотрел на Абу Зубейду:

– Может, пойдешь посмотришь?

– Да нет проблем, брат…

Абу Зубейда поправил «калашников» и направился к задраенному люку. Али возблагодарил Аллаха, что этот болтун хоть ненадолго, но уберется отсюда…

Дверь открывалась на себя. Абу Зубейда дернул на себя тяжелый люк обеими руками и, увидев перед собой черную дырку, прямо у своего носа, изумленно воскликнул: