Сказав это, она направилась на второй этаж, неся с собой корзину с зельем для Эзры. Мы же с Китти переглянулись, и я вышла на улицу, где грустный лакей Дороти со скучающим видом похлопывал по шее запряженную в экипаж лошадь.

– В особняк герцога фон Фаста, – проговорила я, усаживаясь в повозку.

Лакей кивнул и стегнул лошадей, направив их вдоль улицы. Я откинулась на спинку сиденья и закусила губу от напряжения. Мелькающие за окошком чужие лица, редкой красоты, но такие холодные своей энергетикой дома, церквушки, миниатюрные торговые лавки, все это навевало на меня до жути мрачное состояние. Интересно, даст ли хоть какой-то результат то, на что нас зашвырнули в это воронье гнездо? Эта мысль не давала мне покоя с того самого момента, как я увидела окровавленную Эзру. Хитрая зараза…как мне не было жаль ее после рассказанной ею истории, в глубине души я кляла ее на чем свет стоит за то, что она решила практически выбыть из игры таким бессовестным способом. Она-то сбросила с себя ответственность, а мне пришлось браться за нее, поскольку я прекрасно понимала, что дело нужно довести до конца и лишь знание того, куда полетит в следующий раз воронья свора, нам мало чем поможет, а значит это ненавистное военное время не закончится еще бог весть сколько. А мне так уже хотелось мира. Мира и спокойствия рядом с моими родными.

Когда экипаж спустя час езды резко затормозил, я испуганно вздрогнула, поскольку из-за погруженности в свои мысли даже не заметила, как пролетело время в дороге.

– Особняк его светлости, мадмуазель, – проговорил извозчик, открывая дверь и подавая мне руку.

Я выпрыгнула из экипажа и настороженно огляделась.

– Это особняк? – натянуто спросила я, окидывая взглядом просто громадный дом, более похожий на старинный замок.

– Да, громадина еще та, – усмехнулся извозчик. – Это бывшая резиденция короля. Когда возвели новый дворец, этот был подарен герцогу фон Фасту, прадеду его высочества, за особые заслуги перед короной.

– Ясно, – ответила я и укуталась в лисью накидку, поежившись не то от налетающего прохладного ветерка, который дул со стороны огромной территории леса, находящегося по левую сторону от особняка, не то от того, что мои нервы были напряжены словно струна. – Вы подождите меня, пожалуйста. Не уезжайте. Правда не знаю, сколько здесь пробуду, но все же.

– Как скажете, – ответил извозчик. – Леди Дороти все равно раньше вечера никуда не выезжает, так что времени у меня предостаточно.

Благодарно кивнув мужчине, я неуверенно зашагала в сторону высоких кованых ворот, за которыми находился особняк Сайфера, с интересом рассматривая небывалой красоты цветы, которые были настоящим украшением прилегающей к дому территории. Когда миновала дорожку, петляющую меж стриженных кустов и высоких деревьев, на меня вдруг откуда ни возьмись с диким визгом налетела девочка лет тринадцати, которая явно быстро убегала от кого-то.

– Да чтоб тебя, – зло выругалось это запыхавшееся создание, зацепившееся своими длинными светлыми волосами за вышитые бусинами рукава моего платья. – Смотри, куда идешь, – зашипела она на, пытаясь отцепить локоны волос.

– Простите, – испуганно пролепетала я, попытавшись помочь девочке.

– Я сама, дура ты неуклюжая, – рыкнул на меня этот невоспитанный ребенок и когда ее волосы были на свободе, она окинула меня взглядом, – место гувернантки уже занято, – кивнула она в сторону фигурки женщины, показавшейся из-за дальнего угла особняка, – так что можете ехать домой.

Я даже дар речи потеряла, столкнувшись с таким хамством девочки.

– Я не гувернантка, – наконец проговорила я.

Девочка окинула меня взглядом и изогнула презрительно бровь.

– Шлюха что ли Сайфера? – протянула она, скользя сероглазым взглядом по моей фигуре. – Не похожи только что-то вы на шлюху. Его девки обычно с таким декольте тут щеголяют, что я даже не знаю, как и грудь то там держится.

– Я не шлюха, – оборвала я слова девочки. – Просто знакомая. Мне нужно поговорить с его светлостью.

– Поговорить? – девочка усмехнулась и кивнула на двери особняка. – Идите внутрь. Он завтракает как раз.

Сказав это, она быстро обернулась в сторону приближающейся гувернантки и в какой-то миг хохотнула, а затем вокруг нее образовалось на удивление светлое облако и белого цвета огромная ворона упорхнула в небо, задорно прокричав во все горло. Я в изумлении проследила за ней взглядом, затем услышала ругань гувернантки:

– Ну чертовка такая! Знает же, что запрещено ей летать и все равно свое творит! Доброго утра, мадмуазель, – поздоровалась она, подойдя ко мне ближе.

– А почему запрещено летать? – недоуменно спросила я.

– Как почему? – удивленно посмотрела на меня женщина. – Она расти должна, сил набираться, а не выматывать себя полетом. Когда совершеннолетия достигнет, тогда только можно уже проводить сколько хочешь времени в обличье птицы. А пока ребенок еще…не желательно. Уж больно манит сторона природы детей. Этак может и не захотеть возвращаться в человеческое обличье. Бывали такие случаи уже. Поэтому все следят пристально за этим. Даже вот, амулет сдерживания тяги к полету сделали. Да только не подавляет он ее, козу такую, – выругалась женщина. – Хотя…белая ворона. Может ей ничего этого и не надобно. Она же одна из самых сильных представительниц кораксов, дух такой не подомнет под себя ни природа птицы, ни природа человека. Оба начала в ней равны. Его светлость только по головке вот не погладит за то, что я не доглядела, – недовольно проговорила она, и я и глазом не успела моргнуть, как гувернантка тоже обратилась в птицу и упорхнула вслед за девочкой.

Я же только смогла отметить про себя, что обратившиеся в ворону женщины не были столь огромны, как птицы, в которых превращались мужчины. Хотя я и видела то в полете за всю свою жизнь одного только, того, кого Сайфер тогда попросил обернуться в ворона, дабы заставить сбить его. Выдохнув, я приподняла брови и покачала головой, понимая, что жизнь здесь настолько иная, что мне будет очень и очень трудно свыкнуться со всем этим, если останусь здесь дольше, чем положено. Окинув взглядом особняк, зашагала к нему и уже через пару минут стояла у входной двери. Не успела постучаться, как дверь отворилась, и высокий пожилой мужчина с пронзительными черными глазами безмолвно уставился на меня, лишь выражением своего лица задавая вопрос.

– К его светлости можно? – осторожно спросила я.

– Как вас представить? – проскрипел низким голосом мужчина, отходя в сторону и пропуская меня внутрь затемненного холла.

– Марлин фон Барнс, – ответила я, едва сумев выдавить из себя улыбку.

– Подождите в гостиной, – кивнул дворецкий, приглашая следовать за ним. – Его светлость закончит трапезничать и скоро к вам выйдет.

Когда мужчина провел меня по темному коридору и впустил внутрь большого зала, я поблагодарила его, а затем, оставшись одна, с интересом оглядела помещение.

Большая комната, стены которой были отделаны красным деревом, соответствовала внешнему виду особняка на все сто. Та же мрачная вековая красота, то же величие и сдержанность. Строгий интерьер, в который так красиво вписывалась отполированная резная деревянная мебель, красный ковер на полу, бронзовые и фарфоровые статуэтки на каминной полке, огромный стеллаж у одной из стен, на котором стояло просто бесчисленное количество книг в кожаных переплетах, родовые портреты на противоположной стене, тяжелые бархатные шторы винного цвета и огромное арочное окно, за которым виднелся сад, все это лично на меня действовало слегка удручающе. Уж слишком строго и без души.