– Там, наверху, живет добрый дух, а на земле произрастают растения и водятся звери, предназначенные для воинов племени киовов.

Затем он опять четыре раза затянулся и, дохнув дымом на север, юг, восток и запад, продолжал:

– В этих направлениях живут краснокожие и белые люди, которые несправедливо владеют этими растениями и животными. Но мы их разыщем и отберем у них то, что принадлежит нам. Я все сказал. Хоуг!

Какая странная речь! Она была совсем не похожа не те, про которые мне раньше приходилось читать и которые я слышал впоследствии. Этот краснокожий открыто заявлял, что все без исключения животные и раститения он считает собственностью своего племени и смотрит поэтому на разбой не только как на свое право, но и как на обязанность… И мне предстояло стать другом этих людей! Однако нечего было делать: с волками жить – по-волчьи выть, говорит старая пословица.

Бао протянул свою далеко не миротворную трубку Сэму. Тот храбро затянулся ею шесть раз подряд и сказал:

– Сердца воинов знаменитого племени киовов отважны, неустрашимы и верны. Мое сердце привязано к ним, как мой мул к дереву, от которого ему не убежать. И оно останется привязанным на вечные времена… Если не ошибаюсь! Я все сказал. Хоуг!

Эти слова отлично характеризовали плутоватого весельчака Сэма, умевшего в любых обстоятельствах находить «положительную» сторону. За свою речь он был награжден всеобщими, долго не смолкавшими возгласами одобрения. К сожалению, затем он сунул мне в руки противную глиняную вонючку. Однако я вынужден был покориться необходимости, причем твердо решил сохранить свое достоинство и не изменять мужественноспокойного выражения лица.

Должен сказать, что я всегда охотно курил и за всю свою жизнь не встречал сигары, которая оказалась бы для меня слишком крепкой. Я решался курить даже замечательный «Драйманнертабак», обязанный этим названием своему отвратительному вкусу. Дело в том, что того, кто его курит, должны держать под руки, по крайней мере, трое, иначе он обязательно свалится. Таким образом, я имел основание полагать, что меня не сшибет с ног и эта трубка мира. Итак, я поднялся, сделал торжественный жест рукой и осторожно затянулся. Да, я был прав, все вышеназванные составные части: свекла, конопля, щавель и желуди – имелись в трубке, однако главного элемента я еще не упомянул. Это был, очевидно, кусок войлочной подошвы, придававший куреву очень своеобразный вкус и запах.

Это был мой первый «священный обряд» у индейцев. Курение трубки мира считается у них большим торжеством, имеющим обычно серьезные основания и влекущим за собой не менее серьезные последствия. В дальнейшем мне часто приходилось курить трубку мира, и я всегда достаточно отчетливо сознавал всю важность этой церемонии. Но в тот раз я сразу же почувствовал отвращение. Кроме того, вся процедура показалась мне смешной, когда Сэм заговорил о своем сердце, привязанном «словно мул к дереву».

Наконец все необходимые формальности были выполнены, и краснокожие пришли в прекрасное расположение духа. Тогда Сэм обратился к ним со следующими словами:

– Мои братья сказали, что между ними и апачами вырыт томагавк. Я ничего об этом не знаю. С каких пор он не покоится больше в земле?

– С тех пор прошло время, которое бледнолицые называют двумя неделями. Мой брат Сэм находился где-нибудь в отдаленном месте, и поэтому не мог узнать об этом.

– Это действительно так. Но ведь племена жили в мире. Какая же причина заставила моего брата взяться за оружие?

– Эти собаки апачи убили четырех наших воинов.

– Где?

– У Рио-Пекос.

– Но там ведь нет ваших вигвамов?

– Зато там вигвамы мескалеров.

– А что ваши воины требовали от них?

Индеец отвечал без малейшего колебания:

– Несколько наших воинов отправились к апачам, чтобы украсть у них лошадей. Но эти смердящие псы хорошо стерегли их, они стойко защищались и убили при этом четырех отважных киовов. Поэтому и был вырыт между нами томагавк.

Итак, киовы собирались украсть у апачей лошадей, но те их прогнали. В том, что некоторым из них пришлось поплатиться жизнью, они сами были виноваты, ибо апачи только защищали свою собственность, и право было на их стороне. Однако киовы поклялись отомстить апачам за свою неудачу.

Вот как обстояло дело. Я хотел было честно заявить это стоявшим передо мной мошенникам, но Сэм предостерег меня движением руки и продолжал расспросы:

– Знают ли апачи, что ваши воины выступили против них?

– Неужели бледнолицый брат думает, что мы скажем им это? Мы нападем на них врасплох, перебьем всех, кого только удастся, а вещи заберем с собой.

Это было ужасно! Я не мог сдержаться и спросил:

– Зачем понадобились моим храбрым братьям лошади апачей? Я слышал, что у богатого племени киовов гораздо больше лошадей, чем нужно его воинам.

Бао с усмешкой посмотрел мне в лицо и сказал:

– Молодой брат мой Разящая Рука приехал через большую воду и поэтому не знает, как живут и думают люди по эту сторону воды. Да, у нас много лошадей, но к нам пришли белые люди и захотели купить у нас лошадей, без которых мы не смогли бы обойтись. Они рассказали нам о больших табунах у апачей и обещали дать за каждую их лошадь столько же товаров и водки, сколько стоит лошадь киовов. Тогда наши воины и отправились за лошадьми апачей.

Итак, кого же следовало винить в смерти погибших и в предстоящем кровопролитии? Белых барышников, обещавших заплатить за лошадей водкой и этим толкнувших племя киовов на конокрадство! Я хотел уже дать волю накипевшим во мне чувствам, но Сэм сделал мне энергичный знак, чтобы я молчал, и осведомился:

– Мой брат Бао отправился на разведку?

– Да.

– Когда остальные воины последуют за ним?

– Они едут за нами на расстоянии одного дня пути.

– Кто их ведет?

– Самый отважный вождь Тангуа.

– Сколько у него воинов?

– Два раза по сто.

– И вы надеетесь, что застанете апачей врасплох?

– Мы нападем на них, подобно орлам, бросающимся на зазевавшихся ворон.

– Мой брат ошибается. Апачи знают, что киовы хотят напасть на них.

Бао недоверчиво покачал головой и ответил:

– Им неоткуда это узнать! Разве их уши достигают вигвамов киовов?

– Да, достигают.

– Я не понимаю моего брата Сэма. Пусть он объяснит, что значат его слова.

– У апачей есть уши, которые могут ходить и даже ездить верхом. Мы вчера видели пару таких ушей, которые побывали у палаток киовов и там подслушивали.

– У! У! Пара ушей? Значит, разведчики?

– Да.

– Тогда я должен сейчас же возвратиться к вождю. Мы взяли с собой только двести воинов и нам не нужно было бы больше, если бы апачи ничего не подозревали. Но раз апачи знают наши планы, нам нужно гораздо больше воинов!