Ретрит был совсем маленький, поэтому мы с Марком делили небольшую комнату с двумя односпальными кроватями рядом с кухней. Каждую ночь мы лежали в постели и подводили итоги дня. Как и его сын, Марк в основном задавал вопросы и вместо того, чтобы давать советы, рассказывал истории из своей жизни. Его я тоже спросил о детях. Я спросил, как он вырастил сыновей, которые стали рок-звездами и умудрились сохранить в себе гармонию.

– Здесь важны многие факторы, Дон, – сказал мне Марк. – Я горжусь своими детьми, они исключительные люди. Если в этом есть мое участие, я рад. Но я также считаю, что они просто исключительные люди. На самом деле они одни из моих лучших друзей.

– Что вы имеете в виду под «друзьями»? – спросил я. – Что вы им доверяете?

– Совершенно верно, – сказал Марк. – И они тоже доверяют мне. Мы можем рассказать друг другу все, что угодно. Абсолютно все.

– Как вам удалось к этому прийти? – спросил я. Я стараюсь как можно чаще задавать этот вопрос тем, чьи отношения с другими кажутся мне здоровыми.

– О, – усмехнулся Марк. – Это было нелегко. Но это связано с единственным решением, которое я принял с самого начала: я решил, что не буду осуждать своих детей. Что бы они мне ни говорили, я не собирался их осуждать. Возможно, мне придется их дисциплинировать, но так, чтобы из-за своих ошибок они не чувствовали себя плохими людьми. И благодаря этому они научились доверять мне свои самые сокровенные мысли.

– Серьезно? – спросил я, искренне задаваясь вопросом, насколько откровенными могут быть отношения между отцами и сыновьями.

– О да, – подтвердил Марк. – Не сосчитать, сколько раз во время серфинга, когда мы просто сидели на досках в ожидании волны, один из моих сыновей рассказывал мне о своей жизни, и мне приходилось прикусывать язык. Я должен был сидеть и смотреть ему в глаза и слушать, а не кричать «О чем ты думал?» – засмеялся Марк. – Да уж, чего только не услышишь от этих мальчишек! Но я слушал, а затем рассказывал им историю из своей жизни или делился какой-нибудь мудростью, а после просто пытался вытряхнуть все это из себя, катаясь на волнах.

– Это потрясающе, – сказал я.

– Ну, так было, когда они уже стали старше. Сначала мы научили их базовым ценностям. Не то, чтобы мы их не наказывали. Но чем старше они становились, тем больше я слушал без осуждения, пока они учились применять мудрость в своей жизни. И у них все получилось. Я ими горжусь. Как я уже сказал, эти двое – мои лучшие друзья. Мы можем рассказать друг другу все, что угодно.

Идея о том, что искренность ведет к глубоким и здоровым отношениям, надолго засела во мне. Я убежден, что честность – это та почва, в которой растет близость. Раздумывая над этой мыслью, я позвонил Биллу Локи.

Билл тоже мне помог. Он сказал, что полпути к исцелению души можно пройти с помощью безопасного места, где люди имеют возможность рассказать правду о себе. Он сказал, что лучше всего, когда это место создается внутри семьи, а именно в раннем детстве. Он прислал мне статью из New York Times, в которой резюмировались выводы пары психологов по этому вопросу.

Оказалось, что психолог из Университета Эмори Маршалл Дьюк искал общие черты здоровых семей. Его жена Сара, психолог, работающая со сложно обучаемыми детьми, заметила, что те, кто много знает о своих семьях, как правило, лучше справляются с трудностями.

Еще в этой статье говорилось, что чем больше дети знают об истории своей семьи, тем сильнее у них развито чувство контроля над собственной жизнью, выше самооценка и тем успешнее, по их мнению, их семья справляется с неудачами. Фактически, ответ на вопрос «Что вы знаете о своей семье?» оказался лучшим и главным показателем эмоционального здоровья и счастья детей. Продолжая мысль, доктор Дьюк отметил, что не только честность в отношении проблем семейной истории подпитывала здоровье ребенка. Положительное влияние оказывали истории побед и поражений, которые семьи переживали вместе и держались друг за друга, несмотря ни на что.

Когда я прочитал эту статью, у меня появилась надежда. Если для воспитания здоровых детей нужно говорить правду о семейной истории, я способен это сделать. Это потребует некоторой практики и большого мужества, но я справлюсь. Я почувствовал облегчение. Если честность – ключ к близости, то нам не нужно быть идеальными и даже не нужно притворяться идеальными.

Все эти разговоры о том, что надо быть самим собой, напоминают мне ту сцену из «Волшебника страны Оз», где Дороти и ребята натыкаются на Волшебника – гигантскую дымовую машину, которая управляет Оз своим глубоким, устрашающим голосом. Но пес Тото обнаруживает человека за ширмой и раскрывает всем обман. Волшебник страны Оз – всего лишь человек. Просто парень, который притворялся, что он лучше, чем есть на самом деле. Его даже немного жаль.

Но больше всего мне нравится сцена, где этот человек искренне пытается помочь всем вернуться домой. Он вышел из укрытия и стал обыкновенным, но у него все еще осталась сила, настоящая сила. Это – сила воодушевлять, и он напоминает ребятам, кто они на самом деле. Он вручает Льву медаль за храбрость, а Чучелу – диплом доктора думанья. Железный Человек получает тикающие часы, которые напоминают ему, что сердце – это больше, чем просто бьющийся кусок плоти. Ничего бы из этого не произошло, если бы Волшебник остался у рычагов за ширмой. Это правда: если мы живем за маской, мы можем произвести впечатление, но никогда не сможем сблизиться с другим человеком.

Эта сцена из «Волшебника страны Оз» напоминает мне о том, что мой друг Пол сделал для своих детей. Он вышел из-за ширмы и отдал свое сердце, пусть и разбитое. Так между ними наладилась связь, и семья начала воссоединяться.

После всего этого во мне теплится надежда. Я надеюсь, что мои дети вырастут и будут не столько восхищаться мной, сколько будут близки со мной. И я надеюсь, что мои дети примут меня таким, какой я есть, со всеми моими недостатками, так же, как я приму их.

Думаю, это реально – построить здоровую семью. Может быть, не так сложно дать детям то, что им нужно. Может быть, им просто нужен кто-то, кто покажет, что достаточно просто быть человеком.

Если у Бетси и есть соперник в борьбе за место в моем сердце, то это работа. Как я уже говорил, в молодости я верил, что никто не полюбит меня, пока я не добьюсь успеха. В это легко поверить, когда ты растешь в Америке. И хотя я не имею ничего против успеха и все еще получаю удовольствие от его достижения, потребность в успехе могла легко подорвать мой шанс на истинную близость.

Было много причин, по которым я не женился до сорока, но одна из них заключалась в том, что я не хотел отказываться от своей потребности в накоплении денег, признания и влияния. Я верил, что со всем этим никто бы не захотел меня бросить, но моя преданность безумному графику делала невозможными здоровые отношения. Чтобы добиться успеха, я зимовал в хижинах на далеких островах и уединялся, чтобы написать книгу. Другими словами, чтобы заставить людей полюбить меня, я вообще уходил от людей. Я жил в абсурдно нездоровом парадоксе. И хотя это делало меня известным, я не жил полной жизнью.