Смотрю на женщину. Она загадочно улыбается, а меня распирает взбудораженное любопытство:

– А какие еще бывают типажи?!

– Например, «папаша». Он много и медленно думает, и из-за этого многие могут воспринимать его как нудного, но он самый ответственный из всех типов мужчин и не поддается на женские манипуляции.

Взглянув на меня и увидев, что я заглатываю ее слова, как рыба – наживку, Матильда продолжает:

– Самый проблемный тип – это «депутат». Женщины часто ведутся на то, что он выглядит добрым и обещает помочь, но на самом деле он безынициативный и безответственный.

– Это все?! – спрашиваю я, а сама думаю, к какому типу можно отнести Марка.

Она мотает головой.

– Нет. Есть еще «модель». Ухоженный, сексуальный, модный, умеющий себя подать. Многие западают на таких мужчин, но беда в том, что он сфокусирован только на себе и не способен любить кого-то другого и заботиться о ком-то, кроме себя.

В голове тут же выстреливает: вот это точно Марк.

– Марк?! – удивляется женщина.

Я поднимаю глаза и покрываюсь пятнами. Неужели я произнесла его имя вслух?! Понимаю, что идти на попятную глупо, тем более сейчас, когда Матильда откровенничает со мной, и я киваю.

Она улыбается и снова отрицает:

– Нет. Марк, скорее всего – типаж «начальник». Он, конечно, красивый, я не спорю, но категоричный, властный, считает, что всегда и во всем прав. С ним не каждая сможет ужиться, но если к нему найти подход, то будешь как за каменной стеной, и не придется самой решать свои проблемы.

Я задумалась. Возможно, Матильда права: она и опытнее и знает его больше.

– Тебе лучше знать.

Женщина удивленно приподнимает бровь.

– А я думала тебе!

– Все, что говорила вчера Злата, – это неправда! Я вообще никогда… не обманываю.

Произнеся последнюю строчку, я снова краснею. Так было до этой всей моей новой жизни, и поспешно добавляю:

– Последнее время не всегда правда, но я очень стараюсь. Я так воспитана.

Матильда смотрит на меня снисходительно.

– Воспитание – это красивая отмазка, которую придумали люди. Многим не нравятся, когда им в лицо говорят правду! Им по душе лицемерно улыбаться тому, кого ты на дух не переносишь.

Никогда не задумывалась над этим вопросом в таком ключе и, растерявшись, даже не знаю, какие привести доводы в поддержку всему тому, чему меня учила мама.

Женщина, заметив, что я колеблюсь, продолжает:

– А вообще я не за оголтелую правду. Ну, допустим, изменила ты мужу, раскаиваешься, волосы рвешь и не в состоянии держать в себе случившееся рассказываешь. Итог – либо окажешься на улице, либо останешься, но всю жизнь твой благоверный будет попрекать тебя этим, а если промолчишь, все шито-крыто, живете по-прежнему, но главное, урок из этого ты вынесла и больше так не поступишь!

Сглатываю, такая позиция коробит нутро, но я опять не нахожусь, что ответить, и бормочу:

– Я предпочту просто не изменять мужу…

Женщина заливисто смеется и открывает ключом дверь в гримерку. Я и не заметила, как с разговорами мы дошли до нее.

Войдя в помещения, мы расходимся каждый к своему шкафчику и начинаем переодеваться. Когда я практически облачилась в форму для занятий, Матильда огорошивает меня:

– Да, кстати, забыла тебе сказать. Вчера слышала, как Марк говорил Марго, что завтра хочет посмотреть, чему ты научилась. Так что первый свой приват ты станцуешь для него.

Наверно, если бы сейчас передо мной разверзся и обрушился пол, я бы так не удивилась, как удивляюсь этим словам. Я даже лишаюсь дара речи. Просто смотрю перед собой невидящим взглядом и не знаю, что теперь делать.

Тренировка тоже проходит как в тумане. Я невнимательна, непонятлива, неуверенна, и прочие сплошные «не», поскольку в голове крутится одна единственная мысль – завтра я должна станцевать приватный танец Марку. Сначала растерявшись, я не понимаю, зачем ему вообще это понадобилось, но, потом поразмыслив, прихожу к выводу, что властный, категоричный злодей уже однажды сказал, что не хочет меня видеть в своем клубе и просто идет к своей цели. Если я откажусь танцевать, у него появится прекрасный повод без зазрения совести уволить меня, а если соглашусь... Вот тут самое сложное… Наверно, он все же уверен, что я струшу и не станцую…

Даже у мамы в больнице, в разговорах и уходе за ней, я нахожусь далеко, скорее всего, в будущем и пытаюсь просчитать возможные варианты. Завтрашний день вызывает страх до дрожи в пальцах, ведь он должен решить мое будущее… Он своеобразная точка от которой, как в компьютерной игре, расходятся разветвления в зависимости от моих поступков. И мне важно не ошибиться и продолжить «игру». Мне важно дальше продвигаться к своей цели. Я жду и боюсь «завтра» одновременно...

Чувствую себя невероятно разбитой. Ночь выдалась непростой. Наркоз, отпуская, оголил боль, а обезболивающие уколы только приглушали ее, да и то на время. Слыша стоны мамы, я металась по палате от своего бессилия и сострадания, а под утро, когда она наконец впала в забытье и я коснулась подушки, страшные мысли об уже сегодняшнем предстоящем событии не отпускали меня из действительности в сладостные руки Морфея.

Ощущаю прикосновение к плечу и внимательный взгляд Нади.

– Ты в порядке?

Сил нет даже на то, чтобы обмануть, и я только пожимаю плечами. Собираю взгляды девочек – я снова «звезда» гримерки.

– Не волнуйся! У тебя сегодня будет тест-драйв! Потренируешься на Маркуше.

Встречаюсь глазами в зеркале с Матильдой, но растянуть губы в ответ тоже не получается.

– Чего вы с ней носитесь! – оторвавшись от своего отражения и поочерёдно смотря на девочек, вопит Злата. – Она просто комедию перед нами разыгрывает, чтобы все поверили, что она белая и пушистая и ее продвижение – простая случайность.

– Не начинай! – предупреждает Надя и снова находит мои глаза.

– Расскажи мне все правила, – наконец озвучиваю я вопрос, на который хочу и боюсь услышать ответ...

– В приватном танце доступно больше, чем в зале… – она прячет глаза и продолжает: – Гость может гладить и ласкать девушку, но без фанатизма и, главное, не доводить дело до прямого полового акта.

– Есть крайне подробное определение секса, – вставляет Лилу, внимательно смотря на меня. – А девочка должна контролировать руки гостя, его поведение и его ширинку.

– Пусть пойдет таблички изучит на стене, – бубнит Злата, но на нее не обращают внимания.

Стараясь снять мою нервозность, в разговор с шутливой интонацией вступает Матильда:

– У меня был случай, когда в комнате с джакузи я отвернулась водичку проверить, поворачиваюсь, а гость голый стоит. Пришлось уговаривать: «Котик, оденься».