В общем, все, кто был важен мне и близок — все здесь, все выехали навстречу… Почти все.

— Она скоро будет. Она уехала в дальнюю деревню. — Этими словами меня встретила Илона, стоявшая последней. Стояла неуверенно, глазки в пол. Я раскрыл объятья, она в них кинулась. Видимо тоже хотела расплакаться, но сдержалась. Но носом шмыгнула.

— Потом всё расскажешь, — прошептал я на ухо.

— Рикардо, я тебе очень благодарна. За всё. Но может ты отправишь меня куда-нибудь подальше?

Захотелось выругаться — это я и подозревал.

— Потом! — зло отрезал я.

— Она теперь лечит только тех, кто очень тяжёл, — комментировала Астрид. — Ей просто некогда — в основном занята производством. — Мы ехали бок о бок, конь в конь, она справа от меня. Остальные чуть приотстали, даже родственничек. Слева же ехала Илона — эдакое семейное трио. Старшая сестрёнка молчала, глазки в землю, и не отстала только потому, что я приказал держаться рядом. — Твоя «подруга детства», — с ёрничанием продолжила Рыдик, — тоже развернулась — так развернулась. Но если эта дрянь, — абстрактный кивок назад, — что-то мудрит непотребное, то Анабель я полностью довольна. Лекарств в кладовой уже более пятисот коробочек, и уже все вокруг убедились в их чудодейственных свойствах. У Анабель них отдельный большой сарай у реки, охраняемый отдельным десятком Эстебана. Там стоит уже пять чанов разного размера. Воняет жуть, но раз это зелье, лекарство…

— Её лекарство уже меня спасло, — заметил я. — Под Каменной Переправой я чуть не умер.

Астрид выдала себя только чуть сдвинувшимися бровями. В остальном осталась каменно спокойной, хотя её капец колотило — я её с детства знаю, понимаю, когда с нею что. Повернула голову:

— Я даже не знаю, как её наградить… Впрочем, наградить её можешь только ты, — поправилась она. Коварная хитрющая чисто женская улыбка. Но я был склонен согласиться — только я.

— Ночью награжу. — Я тоже улыбнулся, и, кажется, какой-то дебиловатой улыбкой. Хорошо, что все сзади и никто не видит. Поймал мысль, которую тут же озвучил:

— Да, кстати, незаконнорожденные дети от Анабель для меня будут такими же детьми, с такими же правами, как рождённые в браке. Разве кроме наследования титула графа — но его может наследовать только один даже среди законных. Так что всё честно.

А это с моей стороны серьёзная заявочка. Зато сделаю положение бельгийки при своём дворе незыблемым.

— Ричи, кроме ведьминого порошка она также пыхтит что-то, чадит, перегоняет хлебное вино. Говорит, тоже лекарство, но запах сивушный — аж жуть! — Рыжик картинно поёжилась.

— Правильно делает, — кивнул я. — Это спирт. Без него нам, воинам, никуда. Будем им раны промывать.

Астрид передёрнуло. Представила, каково это — промывать раны такой дрянью. Но спорить сестрёнка не стала.

— Про Марину не говори — сам посмотрю, — сразу сбил настрой поябедничать я. И правда, зачем, она ж в сахарном производстве так ничего и не поняла. — Что по мастерам?

Рыжик издала тяжёлый, но обнадёживающий вздох.

— Тихон занимается арбалетами. У нас уже десяток разных моделей, по десятку штук каждого. Отдали ветеранам Эстебана, они их пробуют, испытывают. Думают, какой лучше. А эта мысль со съёмными деталями — просто блеск! — Глаза сестрёнки загорелись, как у девчонки, нашедшей в вазочке шоколадку. — Без тебя утвердить, какой будем ставить на поток, не можем, но лично я четыре модели для себя определила. Ну, которые более-менее. Но какой лучше — тоже теряюсь.

— Разберёмся, — отмахнулся я.

— Дорофей поставил уже пятую печь. Ходит довольный. Но задумчивый. Ничего не говорит. Берёт деньги на железо, а от твоих подарков разве что козлом не скакал.

— Подарков? — не понял я.

— Ну да, присланному тобой железу. — Улабка. — Из под Феррейроса. А позавчера прибыло и то, что ты в Картагенике награбил. — Она расплылась в залихватской улыбке удалой разбойницы. — Молодец, брат! Пусть знают наших!

— У нас теперь с ними война, — заметил я.

Астрид пожала плечами.

— Справимся. Ты что-нибудь придумаешь.

Логично, блин. Если с двумя сотнями огнём и мечом прошёлся по их столице и свалил, смог безопасно добраться до переправы, то теперь и подавно что-то придумаю. Так это выглядит в глазах всех. Жажда ничто, имидж — всё!

— Тихон мне про него говорит, он в теме, что вроде Дорофей смог получить железо, какое хотел. Или не получил, но знает как, и будет просить денег на новую печь. Пожалуйста, реши этот вопрос сам, а? — Молящий взгляд. — Я не кузнец, кузнечного дела не разумею. А ты слывёшь в этом непререкаемым авторитетом — они друг у друга пергаменты с твоими откровениями переписывают.

— Не понял? — нахмурился я. — Какие пергаменты, с какими откровениями?

Огорошила, блин. Реально напрягся.

Вздох:

— Брат, САМ! Я даже понять не смогла, о чём там написано, хотя читать умею.

Ладно, разрулю.

— Мастер Соломон привёз с собой полсотни мастеров. Из Аквилеи, и из других городов — он отовсюду их утащил, откуда мог. Они были вечными подмастерьями, а тут их сразу в мастера записали. Произвести пока не произвели, у нас нет пока своей гильдии, но мастерами за глаза считают. Работа всем нашлась, все при деле — у них несмотря на отсутствие гильдии что-то вроде совета мастеров. Так что ты тоже реши этот вопрос, помоги им. С таким количеством мастеров и мастерских нельзя не иметь гильдию.

А это дельное замечание. На самом деле дельное. Ну, мастер Соломон! Еврейская морда! Молодчина! Не ждал такого подарка. А хватит ли мне двух дней тут всё разрулить?

— Сам Соломон, — продолжала она, — льёт из привезённой с собою же бронзы котлы. Они сильно помогли нам.

А ещё флядки — твои вернувшиеся из Магдалены и с Каменной Переправы воины сказали, что это очень важная вещь и их надо много. ОЧЕНЬ много! — сделала она большие глаза.

— Далее, по мельнице. Работает. Мастера трижды останавливали, что-то меняли, улучшали. Но после вновь запускали. Как разъяснил Тихон, так надо было, это не поломка. Так что тут ты правильно дал всем чертей — мельница у нас будет. — Она расплылась в улыбке, а в голосе появилась гордость за меня. — Отец тобой бы гордился, Ричи!

Ну да, он так и не смог наладить эту «дурынду». Пап, я стараюсь! Не знаю, можете вы там гордиться за нас, кто жив, но если можете — я тебя не подведу!

— По проблемам — самая острая это гончары, — продолжала доклад моя временная управляющая. — Отец Марины не справился, я пригласила в замок пятерых гончаров со всего графства — и то еле успевают с объёмами. Не успевали бы, да с глиной перебои — возницы не успевают подвозить, на карьерах не успевают добывать.

А вот тут я про себя ругнулся. Глина наше всё, и главное её назначение — она нужна для форм для наших металлургов. И для кирпичей. Какая печь без кирпича? Ладно, там есть кому заниматься проблемой, пусть ковыряются. Я в гончарном деле понимаю чуть больше, чем никак.