в еде и манерой гневаться по любому поводу. Я разговаривал с главой факультета целителей.

Я отогнала мысль о мутациях, повышающих риск ранних инфарктов. Кто ж тут генетический анализ проводить будет? Разве что генеалогическое древо изучить, но опять же это не доказательство.

– Я тоже с ним разговаривал. – Стерри сменил тон, явно кого-то копируя. – «Да, для мага это нетипично, но магия не всесильна, а покойный много лет пренебрегал здоровьем». – Добавил обычным голосом: – Но я скорее поверю в то, что и ты, и целители ошиблись.

– Вскрытие не проводили? – вмешалась я. И снова получила в ответ два недоуменных взгляда.

– Внутреннее исследование трупа. – Я в паре слов описала методику, хотя уже было понятно: ничего подобного тут не практикуют.

Стерри поморщился.

– Я слышал, что некоторые пытались работать в этом направлении, но не особо преуспели. Кто станет марать руки, если можно поднять тело и расспросить? К тому же одно дело – отдать студентам труп какого-нибудь висельника, чтобы учились, другое – распотрошить уважаемого ректора.

Пожалуй, Стерри прав: люди везде одинаковы, и мысль о посмертных манипуляциях вызывает у них суеверный ужас. Что ж, теперь не проверить, насколько прав был Винсент, но мне почему-то казалось, что он не ошибся, и это ничего не меняет. Даже если смерть ректора была естественной – хотя инфаркт вполне можно спровоцировать – остальные трупы никуда не делись.

– А тот купец, о котором рассказал Ивар, значит, тоже был под контролем? – забывшись, я попыталась водрузить локти на стол, но Стерри зыркнул так, что я невольно выпрямила спину, скопировав его манеру держаться. – И как дела у наследницы?

– Не знаю. Ивар не называл имена, такие вещи остаются между некромантом и его нанимателями.

– Я попытаюсь разузнать, – вмешался Стерри. – Но если я хоть что-то понимаю в этой жизни, счастливая наследница обратила все в золото и драгоценности, уехав искать лучшей жизни… да упокоит Предвечная ее душу.

Винсент мрачно кивнул.

– Значит, дело в деньгах, – подытожила я.

– Деньгах или власти, – поправил меня Стерри. – Говорю же, люди везде одинаковы.

– Но смысл в золоте, которого не потратить, и власти, которой не воспользоваться?

– Некоторым нравится просто обладать.

– Власть тоже оборачивается в золото, – добавил Винсент. – Причем такое, что можно свободно тратить.

– Или просто дергать за веревочки и наслаждаться тем, как танцуют марионетки. Таких я тоже видел, – невесело усмехнулся Стерри.

Я мотнула головой, утрясая мысли.

– Все равно не понимаю. Этот, первый, как его…

– Герард, – подсказал муж.

– Герард. Он идиот? Надо быть вовсе идиотом, чтобы шантажировать менталиста!

– Надо быть вовсе идиотом, чтобы шантажировать убийцу, кем бы он ни был, – хохотнул Стерри. – Но, думаю, Герард не понял, что шантажирует ведьму. Либо он поднял жертву и понял, что с завещанием нечисто. Либо случайно обнаружил человека, попавшего под влияние ведьмы, и решил потребовать с него деньги за молчание, а менталист узнал об этом.

Ну да, если в этом мире попавших под ментальное влияние казнят, потому что считают, будто разум несчастного восстановлению не подлежит, шантажист мог надеяться, что жертва заплатит за молчание. Но не мог же он обнаружить влияние менталиста случайно?

– Как можно случайно расчертить схему, от одного воспоминания о которой у меня начинается нервный тик? – Я повела плечами.

– Есть два способа увидеть ментальное воздействие, – напомнил Винсент. – Тот, что ты уже знаешь, ритуал. И заклинание, которое позволяет просто посмотреть особым образом. Возможно, что-то сподвигло Герарда его использовать.

– А возможно, мы тут подгоняем факты под наши фантазии,– буркнула я, на самом деле понимая, что, похоже, мы нашли мотив.

Того, кто попытался шантажировать менталиста или его жертву, сунули в петлю. Но в профессиональном сообществе интересные случаи передают из уст в уста, далеко не всегда соблюдая профессиональную этику. Если убийца – менталист, он не мог – или она не могла – успокоиться, устранив шантажиста. Вдруг допрашивающий самоубийцу, тоже что-то заподозрил? И потому тот, кто поднимал висельника, напился и утонул. Тот, кто разговаривал с утопленником, умер от инфаркта. А того, кто его расспрашивал, должно было убить тело друга и коллеги, перерезавшего себе горло. Но сохранялась опасность, что оставшиеся некроманты исследуют чью-то ауру и увидят лишнее, так что вернее всего – отправить на тот свет всех некромантов города. Пока не приедет новый специалист, можно развернуться как следует, а там, глядишь, и с новичком что-то случится.

– С причиной все ясно, – подтвердил мои размышления Стерри. – Осталось разобраться с тем, кто из уважаемых магов на самом деле ведьма.

Ну да, пойми «для чего» – узнаешь «кто» – так обычно пишут в детективах. Только понимание причины ни на шаг не подвинуло нас к безопасности.

– Кто угодно, – Винсент снова опер подбородок на сцепленные пальцы. – Сколько магов в Джеиме?

Стерри ухмыльнулся.

– Не кто угодно. Кто-то из опытных, уважаемых и всем известных магов вроде меня.

Ага, станет его кто-то подозревать, как же! Я напряглась. Если он опять начнет катить на меня бочку, просто уйду и запрусь в своей комнате. Сколько можно!

– Почему? – поинтересовался Винсент.

– Потому что на каждом столбе не пишут, кто именно исследовал труп, и это не тема для светских сплетен. Такие вещи известны коллегии некромантов и тому, кто по долгу службы знает о большинстве магических происшествий и тем более – обо всех смертях магов.

Да он издевается!

– Какие-то четверть часа назад вы обвинили меня в клевете на Клауса, а теперь сами на него намекаете? – выпалила я.

– С чего ты взяла, что я намекаю именно на него? – парировал Стерри.

– Кто еще по долгу службы знает о большинстве магических происшествий? Ректор?

– В том числе и ректор.

Да уж, кто о чем, а лысый – о расческе. Ректоршу-то я зачем приплела?

– Не вы ли вчера, не выбирая выражений, объяснили мне, что ректор не может быть к этому причастна? – Винсент откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

С другой стороны, может, не зря я про нее ляпнула. Ректорша уж точно знает, что происходит в университете, а о том, что творится среди некромантов, могла услышать от Винсента. Во время постельной болтовни мало кто себя контролирует. А еще, убив Винсента, она убирает конкурента. Да, он отказался от должности, но ведь может и передумать. И на чьей стороне в этом случае будет ученый совет?

Я мысленно выругалась. Совсем мне ревность мозги выела. Осталось только начать подозревать всех бывших Винсента, сколько их, интересно? Не знаю, и знать не хочу.

Стерри подался вперед.

– Я утверждал и продолжаю утверждать, что Мия не стала бы покушаться