она и стоит. Даже мост через речку имеется. Я там дважды была, правда, еще прошлой осенью. Место брошенное, глухое. Из поселка туда никто не ходит, причем уже давно. Мельницу строили еще двадцатых годах, думали возить зерно и молоть, а уже отсюда развозить по краю. Но неожиданно случился пожар и в итоге мельницу даже не достроили толком. Спустя какое-то время хотели восстановить, но не успели. Так и бросили прямо перед войной. С тех пор и стоит она, постепенно разваливаясь.

— Интересная история. Полагаю и пожар там произошел не случайно?

— Верно, — Ольга посмотрела на меня с удивлением. — В Прокофьевке, еще до войны были люди, кому эта мельница поперек горла стояла. Но об этом я мало что знаю. Все, что я тебе рассказала, сама узнала от Степана Кузьмича. Кстати, Евгений…

— Женя. Просто Женя, — быстро поправил я. — Я ненамного тебя старше. И вообще, так разговаривать проще.

— Хорошо, — едва заметно улыбнулась она. — Спросить у тебя хотела, что с нашим егерем случилось? Вы ведь с Иванычем об этом что-то знаете?

— Сложно сказать, — вздохнул я. — Пока время есть, начну издалека. В общем, мы со стариком за кабанами наблюдали и стали свидетелями, что их кто-то убивает. Причем странно, без ружья. Лапы им отрывает, как будто берет с них тот фрагмент тела, где больше мяса и бесследно исчезает. Так же мы лосиху нашли. Все это было очень странно. Потом сами к Прокофьевке вышли и встретили Монгола. Тот сам заметил странности и сказал, что знает, где искать Кузьмича, повел нас к его зимовью, что за болотами, на севере. Ну, в общем, там мы его и нашли. Мертвого. Кузьмич выстрелял весь свой боезапас и помер. Может от сердечного приступа, а может и от страха.

— Как это, от страха? — не поняла девушка.

— А вот так. Он палил из ружья во все стороны… В окна, в двери, по стенам. Словно бы что-то загнало его в зимовье и, судя по моим наблюдениям, так оно и было. Он бежал к дому, потеряв сапог и рюкзак. А перед этим, сам нашел останки кабана… Так он и сидел несколько дней безвылазно в зимовье, а тот, кто его напугал, бродил вокруг, да около. И даже в капкан попался, правда, вырвался и почти никаких следов не оставил. Ну, в общем, мы старика похоронили и обратно в поселок направились. А по пути Монгол семью кабанов увидел из четырех особей, ну и предложил за ними из безопасного места понаблюдать. Так мы и решили. И не прогадали. Ночью на них больной медведь напал, самца задрал. А потом мы подоспели и его пристрелили.

— Медведь? — нахмурилась Оля. — Странно, но медведи так не поступают. Зачем ему бросаться на кабана? Пищи тут предостаточно. Разве только, он и впрямь больной был, агрессивный. И что, это все?

— Все, — выдохнул я, затем добавил. — Только вот не уверен я, что это дело лап медведя. Ну, само собой, тот мог и напасть, но чтобы лапы добыче отрывать… И опять же, сколько мяса нужно одному медведю? Да мы таких останков, причем разной степени давности, от пары дней, до месяца, видели около десятка. Что там, стая таких медведей неадекватных бегает?

И верно. Это было как минимум странно, несмотря на то, что проблема была решена.

Стоит отметить, что дорога, ведущая через лес была заросшей — по ней точно никто не ездил уже минимум пару лет. Если Снегирев и остальные воспользовались ей, они точно знали, куда им нужно. Скорее всего, какое-то брошенное место, где их никто не найдет. А тот факт, что одна из машин застряла в грязи… Ну, а почему нет? Бывает!

Еще через несколько минут дорога постепенно пошла куда-то влево, удаляясь от нужного нам направления. Именно поэтому мы и отошли в сторону и буквально через сто метров вышли к Гнилуше.

От реки было одно название, — шириной метра четыре, не более. По краям она заросла камышом и густой тиной, течения там практически не было. Местами ветви касались воды, кое-где прямо посреди речки лежали старые бревна. Ощутимо воняло тиной и сыростью. Стоячая вода была мутной, темно-зеленого болотного цвета. Однако, насчет глубины я бы ничего утверждать не стал…

— Да-а, тут и смотреть-то не на что, — вздохнул я, скептически осматривая русло реки. — Она полностью соответствует своему названию. Тут рыба-то хоть есть?

— Не знаю, я не рыбак, — отозвалась девушка, держа в руках компас. — А вот раки тут точно есть. Кузьмич рассказывал.

— Ладно. Полагаю, нам направо?

Ольга кивнула и первой двинулась в нужном направлении. К счастью, идти пришлось не особенно далеко. Мы остановились на краю группы деревьев и тихо подобрались к границе.

Впереди была закрытая со всех сторон поляна, в центре которой располагалась странная конструкция, напоминающая большую мельницу. К ней примыкало ветхое двухэтажное строение из потемневших балок и досок. Имелось и несколько небольших строений, но почему-то все они были без дверей. Территория густо поросла высокой травой, кустами и молодыми побегами деревьев. Зелени было мало, поэтому картина в основном была серой, унылой. Как в фильмах ужасов.

Справа к мельнице подходила дорога, возможно, та самая, вдоль которой мы шли большую часть пути. Рядом со зданием я увидел еще два припаркованных «ЗИС-5» и один «стопятидесятый». Кажется, браконьеры где-то разжились новой техникой. Со стороны создавалось впечатление, что машины стояли прямо в траве и выглядели бесхозными. Тенты на них завалены листьями, ветками, все в грязи. Что-то как-то подозрительно… Раз машины здесь, а значит, я был прав — браконьеры тоже здесь. Выходит, Митька не соврал. Хотя, он только и делал, что трещал без умолку, поэтому может я что и прослушал.

И все же у меня были некие сомнения — пусто здесь, как-то…

Да что там, вся территория поляны выглядела абсолютно пустынной и безжизненной. Здесь не было никакого шума, не слышно людских голосов, не было дыма от костров. В темных окнах ни намека на свет. И никакого движения, как будто в лагере никого нет.

— Странно… Может, они все где-то ходят? — задумчиво пробормотал я. — Так, я заберусь повыше. Вон на то дерево, сверху обзор лучше.

Я скинул с плеч вещевой мешок, вытащил из него бинокль. Положил рядом ружье.

На росший неподалеку бук, я взобрался где-то минуты через три. Поднялся повыше и вооружившись биноклем, начал осмотр.

Буквально с первых же секунд я понял, что лагерь тут действительно был организован, причем давно, но по какой-то причине его бросили. Вместе с техникой, грузом и одеждой. Многочисленные мешки лежали как попало, многие были засыпаны сухими листьями. Двери в двухэтажном здании открыты, окна тоже.

Создавалось впечатление, что Снегирев