— Шериф Бюргер утверждает, что вы ранили одного из нападавших.

Илья скромно пожал плечами.

— Таким образом, — продолжал судья, — ваш револьвер обладал достаточной убойной силой, чтобы ранить человека, находящегося внутри помещения на втором этаже. Следовательно, если бы пуля прошла немного левее или правее, она бы нанесла вред тем, кто находился в соседних комнатах. Вы признаете свою вину?

«Смотря сколько это стоит», — чуть не вырвалось у Остермана. Но торговаться было бессмысленно. И он кивнул.

Судья удовлетворенно стукнул молотком и объявил:

— За необоснованное применение оружия штраф сто долларов. Оплата немедленно. При невозможности оплаты — две недели общественных работ. Заседание окончено. Джимми, запрягай, пообедаем на ферме.

— Ваши вещи здесь. — Шериф подозвал Илью к столу.

Остерман увидел свой бумажник и «веблей». Рядом лежали два короткоствольных кольта, а чуть дальше — две черные кобуры и патронташ, расшитый бисером. Несомненно, такая изящная амуниция могла принадлежать только Кардосо. Но почему майор не забрал ее?

Заплатив секретарю, Илья спросил у шерифа:

— А как насчет того джентльмена, в которого стреляли? Интересно, как было квалифицировано его преступное деяние?

— Убийство в целях самозащиты общественно опасным способом.

— И сколько это стоит?

— Триста долларов. Или месяц работ.

— Кажется, его финансовые возможности ограничены. Я мог бы рассчитаться за него.

— Мистер Кардосо слишком горд, чтобы жить в кредит, — сказал шериф. — За него мог бы рассчитаться сам полковник Тирби. Они ведь друзья. Да только майор оказался несносным гордецом. И теперь будет возить тачку с породой.

— Жалко уезжать, — говорил Илья, укладывая чемодан. — Место весьма и весьма перспективное. Ты так не думаешь?

Кирилл не ответил. Он лежал одетый на кровати и сосредоточенно разглядывал трещины на потолке.

— Чего молчишь? — Остерман захлопнул чемодан, затянул ремни и огляделся: — Кира, а где саквояж? И перестань уже в молчанку играть.

— Саквояж? В фургоне.

— Ты считаешь, что я в чем-то виноват? Хорошо, я виноват. Что дальше? Ничего страшного не случилось. Если бы меня подстрелили в казино, тебе было бы легче?

— Перестань.

— Ты собираешься вернуться в Туссон?

— Что? Нет. Поедем в Эль-Пасо. Потом в Галвестон.

— Зачем?

— Да есть одна идея…

— Галвестон? — Илья посмотрел в окно, словно хотел что-то разглядеть за далекими горами. — Ну что ж. Портовый город. Тоже перспективное место. Может быть, там нам повезет немного больше, чем здесь. Сделаем дело и уйдем морем. Мы еще никогда не уходили морем.

— Сделаем дело? Может быть…

— Может быть? — Остерман помолчал, прижавшись лбом к стеклу. Потом резко развернулся: — Значит, и ты туда же? И тебе захотелось спокойной жизни? «Может быть»! А может быть, начнем торговать пилюлями? Или откроем прачечную?

— Прачечная? Отличное прикрытие. — Кирилл сел, растирая ноги. — Набегался я с утра.

— Что искал?

— Сам не знаю. Просто осматривался. Бездарно потратил время. Но хотя бы узнал, кто такая миссис Фраун.

— Ха! Мог бы спросить у меня. Их две сестры, Эвелина и Ангелина. Тебя какая интересует?

— Меня интересует, куда делся Рико. — Кирилл прошелся по номеру, шлепая босыми ступнями. — Я думаю, дело было так. Они с Мануэлем потерлись среди своих, все разузнали. В бордель сестер Фраун недавно привезли новую партию девочек из Мексики. Ребята сгоряча рванули туда. Напоролись на охранников. Рико-то пошустрее, он смылся. А Мануэля сцапали. Теперь один будет пахать на руднике, а второй где-то прячется и готовит страшную месть.

— Ты же видел Мануэля на суде. Не мог с ним перекинуться парой слов?

— Не мог.

— Ему не будет скучно, — сказал Илья. — Майор тоже там. Хотя, я думаю, Кардосо на руднике не задержится. Полковник Тирби его вытащит.

— Да, скучно ему не будет, — рассеянно сказал Кирилл.

Илья прокрутил барабан «веблея», в котором осталось только два заряда.

— Куда ты переложил патроны?

— Патроны? Они в саквояже.

— А саквояж в фургоне, а фургон на постоялом дворе…

— Нет. Фургон стоит за конюшней.

Остерман спрятал револьвер в кобуру и посмотрелся в зеркало:

— Побриться, что ли? Есть у нас время? Или как?

— Время? — переспросил Кирилл и глянул на часы.

— Кира, очнись. Я же вижу, ты что-то задумал. Почему бы нам вместе это не обсудить? Ну что ты уставился в стенку?

— Трещины. — Он провел пальцем по обоям. — Смотри, трещина идет по потолку, потом по стене. Даже обои лопнули, видишь?

— Ну и что? — опешил Илья. — Нам тут не жить.

— Да. Нам тут не жить. Сколько у нас денег?

— С собой? Где-то семь сотен.

— Должно хватить.

— На что?

Кирилл наконец-то перестал разглядывать стенку. Посмотрел на друга и улыбнулся.

— Илюха, ты меня удивляешь. Кажется, тут кто-то говорил о спокойной жизни…

Безмятежная улыбка разозлила Остермана. Больше всего на свете он не любил чувствовать себя идиотом. Как сейчас.

— Нет, это ты меня удивляешь! Намереваешься выкупить Мануэля? Ну, и к кому ты подкатишься с таким предложением? Мы тут никого не знаем, нас никто не знает. Можем в такую передрягу влипнуть! А из-за чего? Из-за двух раздолбаев! Кто их гнал в тот бардак? Сами виноваты! Почему они не пришли к нам, как договорились?

— Наверно, у них не было времени.

— Черт, мы даже не знаем, где этот хренов рудник!

— Я знаю. Девять миль отсюда.

— Скажи еще, что ты успел туда слетать.

— Нет. Осмотрел только половину дороги.

— И теперь ты собираешься все бросить и переться туда? — Илья сердито пнул чемодан. — Прямо сейчас? Давай хотя бы пообедаем, как люди. Здесь отличный ресторан. Где еще такой встретится?

— Ресторан? Хорошая идея. — Кирилл принялся натягивать сапоги. — Возьмешь там несколько бутылок виски. Штук пять-шесть. И две-три пустые коробки из-под виски. А я подожду тебя в конюшне.

— А пообедать?

— Помилуйте, батенька. Еще и трех часов нет! Кто же обедает в такую рань?

Остерман, ворча вполголоса, ушел в ресторан, а Кирилл присел на чемоданы, напоследок оглядывая номер. Ничего не забыли?