Снова выйдя на солнечный свет, Николь направилась по тропинке к небольшому домику. О его состоянии она ничего не могла сказать, потому что окна и двери были заколочены досками.

Ее внимание привлекло какое-то движение возле реки.

— Николь, ты здесь? — послышался голос Джейни, взбиравшейся на холм.

Николь обрадовалась, увидев эту крупную краснощекую женщину, и они обнялись, как будто не виделись ежедневно с тех пор, как высадились на берег.

— Значит, не получилось, а?

— Нет, — ответила Николь, — не получилось.

— А я-то надеялась, что поскольку вы уже женаты и все такое…

— Что ты здесь делаешь? — спросила Николь, явно желая сменить тему разговора.

— Клэй зашел в ткацкую и сообщил, что ты перебираешься сюда и вроде бы намерена работать на мельнице. Он сказал, чтобы я выбрала двух хороших мужиков, взяла все необходимые инструменты и помогла тебе. Сказал также, что я, если захочу, могу жить здесь, а он будет платить мне столько же, сколько прежде.

Николь отвела взгляд. Щедрость Клэя не знала границ.

— Подойдите-ка сюда, оба! — крикнула кому-то Джейни. — Пора приниматься за работу. — Они представила мужчин Николь. Вернон был высокий, рыжеволосый, Люк ниже ростом, чернявый. Под руководством Джейни мужики, вооружившись ломиками в качестве рычагов, принялись отдирать доски, которыми был заколочен вход в дом.

Внутри все еще было темно, но Николь сразу поняла, что дом отличный. Нижний этаж состоял из одной большой комнаты, у одной из стен располагался камин восьмифутовой длины. В углу находилась лестница с балюстрадой, украшенной искусной резьбой по дереву. На двух стенах были три окна в нишах, на одной — еще одно окно и дверь. Под одним окном стоял старый сосновый сундук, а в центре комнаты — длинный широкий стол.

Мужчины отодрали доски от окон, но в доме по-прежнему царил полумрак.

— Ничего себе! — воскликнула Джейни, наморщив нос. — Придется немало потрудиться, чтобы навести тут порядок.

— В таком случае чем скорее мы примемся за уборку, тем лучше.

К закату солнца они добились кое-какого прогресса. Наверху находилось чердачное помещение с низким потолком. Под слоем грязи они обнаружили красивый орнамент из резного дерева. Стены внутри помещения были оштукатурены, и если покрыть их слоем белой краски, будут выглядеть как новенькие. Когда вымыли окна, стало гораздо светлее.

Вернон, приколачивавший отставшую кровельную дранку, крикнул, что через реку переправляется плот. Они вышли на берег. Один из людей Клэя причаливал плот к берегу. Плот был нагружен мебелью.

— Послушай, Джейни, я не могу это принять. Он и без того сделал слишком много.

— Сейчас не время показывать свою гордость. У Клэя все это лежало на чердаке, а нам сгодится. Берись-ка лучше за другой конец этой скамейки. Говард! Надеюсь, ты привез немного белой краски и парочку тюфяков?

— Это только первая порция груза, — сказал Говард. — Когда закончу перевозку, весь Арундел-Холл окажется на этом берегу реки.

Джейни, Николь и двое работников в течение трех дней трудились над благоустройством дома. Мужчины спали на мельнице, женщины от усталости валились как подкошенные на соломенные тюфяки на чердаке.

На четвертый день появился приземистый ворчливый человек.

— Я слышал, здесь есть женщина, которая вообразила, будто может управлять мельницей.

Джейни хотела одернуть грубияна, но Николь ее остановила.

— Это я, — заявила Николь. — Меня зовут Николь Армстронг. Что вам угодно?

Человек пристально поглядел на нее и протянул ей левую руку ладонью вниз.

Николь взяла обеими руками протянутую руку и перевернула. Джейни поморщилась. Ладонь мужчины была покрыта серыми шишками.

Николь провела пальцем по его рукам и широко улыбнулась.

— Вы приняты на работу, — заявила она.

В его глазах заиграли искорки.

— А вы свое дело знаете. И с мельницей отлично справитесь.

Когда он ушел, Николь объяснила, в чем дело. Этот человек был наладчиком жерновов. С помощью резца заострял края желобков на жерновах. Для этого он закрывал правую руку кожаной рукавицей, а левую оставлял открытой. За долгие годы рука покрылась впившимися в плоть мелкими осколками камня. Мастера с гордостью демонстрировали свою левую руку — свидетельство их опыта.

Джейни вернулась к работе, что-то бормоча о том, что можно бы, мол, и на левую руку надевать кожаную рукавицу.

Когда желоб, ведущий к реке, был очищен от мусора и вода свободно потекла на верхнюю часть водяного колеса, заставив его повернуться, это было слышно за много миль.

Николь еще больше удивилась, когда несколько дней спустя появился первый клиент, который привез на небольшой барже зерно на помол. Николь знала, что Клэй послал гонцов — одного вверх, другого вниз по реке, — чтобы они сообщили соседям о том, что вновь заработала мельница.

Она не встречалась с Клэем почти две недели, но он не шел у нее из головы. Дважды она видела, как он верхом объезжает поля, но всякий раз отворачивалась.

Как-то Николь проснулась, когда еще не совсем рассвело. Из комнаты доносилось равномерное дыхание Джейни. Николь быстро оделась, но оставила волосы распущенными.

Почему-то она совсем не удивилась, увидев Клэя, который стоял перед водяным колесом. На нем были желтовато-коричневые брюки и высокие сапоги с отворотами наружу. Он стоял, повернувшись к ней спиной, заложив за спину руки. Его рубаха и широкополая шляпа казались особенно белыми в предрассветном сумраке. — Ты проделала большую работу, — сказал он. — Хотел бы я, чтобы обслуживающий персонал работал хотя бы наполовину так же хорошо, как у тебя.

— Нужда заставит.

Он обернулся и пристально посмотрел на нее.

— Нужда здесь ни при чем. Ты могла бы в любое время вернуться в мой дом.

— Нет, — сказала она. — Так будет лучше.

— Близнецы по тебе соскучились. Много раз о тебе спрашивали.

Николь улыбнулась:

— Я тоже по ним скучаю. Может быть, разрешишь им приехать за реку?

— Поезжай к ним сама. Мы могли бы сегодня вместе поужинать. Вчера в порт прибыло судно, кое-что привезли из Франции: сыры, бургундское, шампанское. Груз сегодня доставят вниз по реке.

— Все это очень соблазнительно, но…

Он шагнул к ней, схватил за плечи.

— Не можешь же ты все время избегать меня. Чего ты хочешь? Чтобы я сказал, что сильно скучаю по тебе? На плантации все злятся, считая, что я заставил тебя уйти. У Мэгги теперь все либо подгорает, либо недожаривается. Близнецы вчера вечером плакали из-за того, что я не знаю какую-то проклятую французскую сказку о леди, которая влюбляется в урода.