Поздно вечером он обычно уединялся для молитвы. Моему отцу он говорил, что в эти часы он соединялся в молитве с другими Старцами на Балканах, и так их молитва становилась сильнее.

Папа-Георгий

У моего отца было пять приходов: в (деревне) св. Румели, в св. Иоанне, в Лутре, в Арадэне, и в Ливаньяне. Он служил очень часто и старался везде успеть, хотя расстояния между приходами были немалые. В те времена машина у нас была еще редкостью, да и дорог для них не было, поэтому он по многу часов передвигался пешком. Так, например, чтобы добраться от Лутры до св. Румелии, ему приходилось идти семь часов по берегу. И это приключалось особенно зимой, когда из-за плохой погоды не ходили лодки, ни большие, ни маленькие. По большим праздникам приходилось служить по очереди, переходя из одного прихода в другой. Это был весьма тяжелый труд, так как в большинстве случаев самому приходилось тащить на спине богослужебные книги, одеяния, сосуды, вино, просфоры и т. д., при этом идя зачастую по трудно проходимой местности, долго и в плохую погоду.

Отец очень живо участвовал в жизни народа, многим помогал, при этом нисколько не зазнаваясь. Когда находилось время, то он любил посещать разные святые места.

Когда он впервые встретил Старца, тот сказал ему: «Папа-Георгий, … не оставляй подолгу матушку одну, потому что она устает с работами по дому. Помогай ей!» Действительно, моя мать крайне уставала, так как кроме забот об одиннадцати детях, на ней были и овцы, и огород, плодовые деревья и поле.

Старец часто звонил отцу из Милеси, и то поругает его, с большой любовью, то преподаст какой-нибудь совет, чтобы уберечь от разных опасностей. Во всяком случае, он все время за нами «следил», и всегда знал, что происходило в нашей семье. Однажды он сказал отцу: «Папа-Георгий, не оставляй матушку одну, потому что она устает приходит в негодование, в негодование, в негодование…»

Шторм на море

В те две недели, пока у нас жил Старец, они с отцом достаточно поездили по окрестностям, и часто брали меня с собой. Пару раз мы оставались ночевать на каком-нибудь приходе. Старец с отцом спали в храме.

Однажды мы пошли на ближайшее к деревне озеро, т. наз. Русское озеро, и хотели поплыть оттуда в св. Румелию на небольшой лодке Стилиана Пераки. Этот путь занимал примерно три часа. С нами была еще одна студентка, которая изучала социологию в Цюрихе, и гостила тогда у нас, занимаясь написанием дипломной работы. Все вместе мы пришли к берегу, где лодку било волнами, так как была зима и море штормило. Мы со студенткой очень испугались, что если мы отправимся в плавание, то перевернемся и утонем. Отец ничего не говорил, и предоставил все решать Старцу.

Первым в лодку, которую трясло от волн, вошел Старец, и в тот же миг она сделалась недвижной, а море успокоилось и стало как стекло! Никогда не забуду, насколько меня поразило это внезапное затишье. Затем и мы безбоязненно вошли в лодку и поплыли. Студентка незаметно сфотографировала как мой отец обнял Старца на лодке, а с краю там видно мое плечо.

* * *

Эти события навсегда остались в моем сердце, а спустя много лет, когда я уже вышла замуж, а мой муж стал священником, то я начала говорить об этом с родителями. Тогда мой отец поведал нам о многих чудесных событиях, которые он пережил со Старцем, и выразил надежду и горячее желание когда-нибудь издать эти воспоминания, ради помощи людям.

Теперь, когда я читаю то место из Евангелия, где Господь строго приказал ветру и морю, а они тотчас послушались и утихли[27], то я вспоминаю, как и я стала свидетельницей подобного чуда со Старцем Порфирием.

23. «Беги, беги скорей». Свидетельство мон. Симона, монастырь Каракалу, Св. г. Афон

Трудотерапия

Как-то в 1982 г., один мой приятель предложил мне съездить в Милеси. Я тогда только закончил сельскохозяйственный институт, и проходил службу в армии. Возле кельи Старца было много народа, все чем-то занимались, в ожидании его увидеть. Старец не хотел, чтобы они оставались праздными и проводил своего рода трудотерапию. Когда подходила чья-нибудь очередь, то он оставлял свою мотыгу следующему, и заходил к Старцу.

В какой-то момент Старец вышел из кельи держась за сердце, как это случается при болях. Мы подошли к нему и спросили:

— Отче, скажите нам что-нибудь…

— Что я вам скажу, ребята! Мне тяжело.

Сердце не качает кровь, она не поступает в мозг,

и я не могу соображать. Что я скажу вам?

— Ну-у, что-нибудь…

— Послушание, творите по жизни послушание… А если нападет тоска, или какие-то психические проблемы, то выйдете на улицу, на природу, работайте, и все пройдет.

Подошел молодой парень, и Старец сказал ему: «Ну-ка, дай мотыгу». Потом он поднял ее высоко, закинул за спину, и изо всех сил ударил по земле, так что она воткнулась по самый черенок. Так он повторил несколько раз, действуя очень быстро, и потом сказал: «Вот так надо копать, парень! Ты же молодой… Что такое? Не можешь даже копать?» Старец хотел, чтобы мы трудились, утруждали тело до устали. Он не желал видеть нас расслабленными и ленивыми.

Один из нас, который пришел в первый раз, стоял в сторонке, смотрел на Старца, слушал, и грустно думал про себя: «Кто это такой? С головой у него не в порядке. Дурачит только народ… Зачем я только приехал!» Старец подошел и позвал его: «Иди, что тебе скажу…» Я стоял поблизости, и слышал как Старец стал в подробностях описывать его деревню:

— Ты из села такого-то… При въезде в деревню там сосновый лесок, и рядом церковь св. Николая…

— Да, да, — Вы там бывали?

— Нет, погоди, я тебе сейчас все расскажу… Когда Старец закончил и оставил его, то он был в полной растерянности, так как Старец открыл ему и нечто из его внутренней жизни. Пришедши в себя, он подошел ко мне и не переставал повторять: «Вот это да! Что это? Что это за человек? А я-то, — думал про него невесть что…»

Старец знал обо всех находящихся там, что думал каждый из них. Я подошел и спросил:

— Отче, хотите, чтобы мы вам чем-то помогли?

— Вот, возьми эту лейку и наполни водой.

Видишь, вон те молодые кипарисы,