– Что верно, то верно. Правда, конверт от письма он почему-то сохранил. Это тоже весьма странно. – Он сверлит Арчи взглядом. – А может, ее здоровье пошатнулось из-за вашей пятничной ссоры?

Арчи решает пропустить этот вопрос как риторический.

– Что вы можете сказать о марках на конверте?

– Что письмо проштамповали в субботу, в 9:45 утра в почтовом отделении на юго-западе Лондона – то есть отправили его в субботу рано утром. Отсюда можно предположить, что к субботнему утру она была цела и невредима.

Арчи пытается подавить в себе досаду на брата за то, что тот влез в это дело – наверняка по наущению матери. На ум приходит слово «отвага» из треклятого Агатиного письма, и он пытается следовать ее наказу: Тебе придется проявить отвагу при встрече с преградами.

– Но ведь это чудесная новость! – произносит он, пытаясь вести себя, как подобает встревоженному супругу, но при этом не дать Кенворду прийти к мысли о существовании других писем. – Значит, моя жена жива-здорова, и не исключено, что даже где-то в Лондоне. И теперь мы можем бросить эти жуткие поиски по лесам и полям. – Про себя он добавляет, что, пожалуй, и газетчики теперь поостынут. Без потенциального окровавленного трупа среди пустошей история с пропажей Агаты уже не выглядит такой интригующей.

Не успевает Кенворд открыть рот для возражений, как в беседу вступает Годдард. Наконец-то.

– Вы правы, полковник, это очень положительная новость, и вы, должно быть, чувствуете теперь огромное облегчение. Но письма мы не видели и не можем знать наверняка, кто его написал и отправил – ваша супруга или кто-то другой от ее имени. – Годдард поворачивается к Арчи и продолжает: – Мне ни в коем случае не хочется вас огорчать, сэр, но нам следует тщательно все проверить. Ведь письмо могло быть отправлено гораздо раньше, а проштамповано позже – ведь такое возможно? Или миссис Кристи могла поручить отправить письмо другому человеку. Я рад новости об этом письме, но у меня нет уверенности, что она позволяет нам точно определить последовательность событий или местонахождение вашей жены. Пока мы не проясним все эти факты – и не найдем ее во плоти, – нам придется продолжать поиски. Это стандартная процедура.

Известие, конечно, неприятное – поиски не закончились, как и сопутствующая им газетная шумиха, – но Годдард сообщает его куда мягче, чем это сделал бы Кенворд. Похоже, он считает, что есть все шансы обнаружить Агату живой. Похоже, он, в отличие от Кенворда, не думает, будто Арчи убил Агату.

– Как славно, что Арчи ничего не имеет против твоих творческих занятий! – сказала мама. Сделав глоток горячего «Эрла Грея», она удовлетворенно вздохнула – по поводу то ли чая, то ли моего писательства.

Мы с мамой и Мадж собрались за видавшим виды обшарпанным чайным столом в Эшфилде – месте, пропитанном воспоминаниями. Мадж пыталась уговорить нас встретить Рождество в ее диккенсовском имении, и будь это в прошлом, идея уединиться на пару дней в Эбни-холле с его огромными залами, бесчисленными потаенными уголками, неожиданно появляющимися на пути лестницами, с его декором из шлифованного дерева и пыльных шпалер выглядела бы весьма соблазнительно. Ведь после смерти отца мы с мамой провели там, в гостях у Уоттсов, много ярких недель. Но Арчи чувствовал себя в Эбни неуютно, несмотря на то что муж Мадж, да и все семейство Уоттсов встречали его с распростертыми объятиями, особенно моя дорогая подруга Нэн, с которой мы возобновили прежнее общение. То, к чему привык Арчи, резко контрастировало с наследием Уоттсов, и ему за каждым углом мерещилось высокомерное отношение, хотя я была совершенно уверена, что он всё выдумывает. Но это создавало препятствие для визитов в Эбни, и поэтому я упросила маму устроить праздник в Эшфилде. Мы с Мадж приехали раньше – помочь ей все распланировать и организовать.

Мадж выпустила облако табачного дыма и еще дальше откинулась на спинку дивана, принимая, по обыкновению, позу самоуверенной старшей сестры и первой дочери.

– Да, только представьте. Кто бы мог подумать? Чтобы Арчи позволил жене работать.

Я довольно хорошо знала сестру, чтобы не принять ее слова за комплимент, – она никогда особо не старалась замаскировать свои шпильки по поводу недостатка утонченности у Арчи. Может, он прав и ощущение, будто над ним вечно посмеиваются, вовсе не паранойя? – впервые подумала я.

– С чего бы Арчи возражать против моих писательских занятий? Это никоим образом не отражается на его повседневной жизни. Я по-прежнему ему готовлю и ужинаю с ним по вечерам. Дом убран, одежда вычищена, Розалинда окружена заботой. Мои занятия – невидимая часть ткани нашего существования.

Я изобразила на лице уверенную улыбку в надежде, что тема на этом закрыта, поскольку знала, что дальнейший обмен репликами может вылиться в ссору. За плохо скрываемой критикой Мадж стояла ревность. Ведь это именно она проявила многообещающие таланты в литераторстве, это ее рассказы напечатали в «Вэнити Фэйр», и сейчас ее задевало, что ко мне пришел успех, пусть и скромный. Мне подумалось, что те ранние рассказы имели весьма символический заголовок – «Напрасные истории», – и в глубине души меня подмывало похвастать пятьюдесятью фунтами, гонорара за публикацию с продолжениями «Загадочного происшествия в Стайлзе», которые я получу от «Уикли таймс». Неужели я не могу поделиться с семьей своим маленьким успехом? Но я прикусила язык, понимая, что мои слова лишь усугубят ситуацию.

– О, я вижу, что Арчи получает все, что ему нужно, – ответила Мадж, не удосуживаясь скрыть ухмылку за дымом сигареты.

Я была готова пропустить ее реплики мимо ушей один раз, но не дважды. Теперь пусть отвечает за свои слова.

– Куда ты клонишь?

– Арчи получает все, что хочет, но чего это стоит тебе? – Она глубоко затянулась. – Я лишь забочусь о своей сестренке.

Попытка Мадж рядить критику в маску заботы обо мне выглядела смехотворно. И оскорбительно.

– Твой муж позволил тебе работать, когда представился удобный случай, – сказала я. И, не в силах сдержаться, добавила: – И наверняка снова бы позволил, получи ты контракт на книгу.

Она прекрасно меня поняла и прищурилась. С гневным огоньком в глазах она тут же ринулась в бой. На сей раз оружием Мадж стало финансовое превосходство:

– Агата, это совсем другое дело. Ведь у меня – полный штат прислуги.

Чувствуя, что между детьми назревает конфликт, вмешалась мама:

– Самое главное, что Арчи видит: он – важнейшая часть жизни Агаты, и всегда чувствует себя первым. Похоже, Агата действует именно в этом направлении, – она сделала паузу, чтобы улыбнуться своей младшей дочери, – одновременно успевая делать успешную карьеру. Публикация «Загадочного происшествия» в «Уикли таймс» – немалый успех, Агата, в том числе, полагаю, и в финансовом смысле. Я уверена, «Таинственного противника» ожидает та же судьба. Мне лишь очень жаль, что тетушка-бабуля не дожила. – При мысли о матери – тетушка-бабуля умерла вскоре после рождения Розалинды – в ее глазах заблестели слезы. Меня удивил этот всплеск эмоций: их отношения всегда казались мне сердечными, но слишком уж теплой привязанности я не замечала.