об этой адской штуковине! А теперь они решили снять с себя ответственность? — она понижает голос, берет себя в руки. — Что не означает, что я отрицаю свою вину.

Энтони пожимает плечами.

— Оставим это. Есть куда более тяжкий проступок — твой отказ выполнять свою работу.

— Мой… что? Моя дочь попала в чрезвычайную ситуацию! Она чуть не…

— Парень, которому ты вручила очки, мертв. Твоя дочь цела и невредима. Ты могла бы безо всяких проблем сделать сюжет. А вместо этого ты позволила своей дочери опорочить нашу профессию!

— Это сделали те стервятники своим неэтичным поведением! Ты обвиняешь гонца в том, что он принес дурные вести, вместо того, кто стал их причиной! Моя дочь засняла происходящее и опубликовала запись. Сегодня каждый сам себе репортер — это твои собственные слова.

Син закипает. Лучше злиться, чем киснуть от гремучей смеси из вины и страха за завтрашний день.

— Именно, — отвечает Энтони. — Поэтому такие репортеры, как ты, нам больше не нужны. Я уже переговорил с профсоюзом. У тебя уже были выговоры. Из-за вышеназванных проступков я имею полное право уволить тебя немедленно. Без выходного пособия, — говорит он и размахивает очками. — В случае иска от производителя очков мы, разумеется, вправе подать против тебя требование о возмещении убытков.

Син вот-вот заплачет.

— Ни один суд его не примет!

Она уже видит себя в центре занятости. Журналистка, за сорок, без особых рекомендаций в сфере цифровых СМИ. И без сбережений. Потому что жить в Лондоне очень дорого. Ей ни за что не найти работу по специальности! Как долго ей будут выплачивать пособие по безработице? А что потом? Она словно издалека слышит слова Энтони:

— Наш юрист иного мнения. Я тебя предупреждал, что ты в моем черном списке.

Больше всего Син хочется вскочить со стула и убежать отсюда, но у нее ватные ноги. Она настолько провалилась в себя и свои переживания, что в первые секунды не понимает смысла слов Энтони:

— Но я дам тебе второй шанс.

Когда смысл доходит до ее сознания, она делает глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Она надеется, что возникшую из-за этого паузу Энтони расценит как невозмутимость. Ей отвратительна мысль о том, что она выказала слабость перед этим фигляром.

— Если кто-то из нас и дает кому-то второй шанс, так это я вам, — говорит она и выпрямляет спину.

— Как мило с твоей стороны, — отвечает Энтони с иронией в голосе. — Но смотри не зазнавайся, Син. Так и быть, дадим друг другу второй шанс.

Насторожившись, Син спрашивает себя, откуда взялась эта внезапная готовность к перемирию. Он не дает ей времени обдумать, продолжая тараторить:

— Я хочу, чтобы ты написала тот цикл статей, о котором мы говорили вчера. Со вчерашнего дня ты во всем мире олицетворение родителей, не поспевающих за технологиями…

— Грандиозно! О чем я должна писать? Вести колонку под заголовком «Родители, вы в курсе, что вытворяют ваши недоросли»?

Энтони изумляется, а потом хохочет в голос.

— Замечательно! Тонко! Нет, правда!

— Здорово, что хоть кому-то от этого смешно.

— Может показаться, что ты все подстроила нарочно, чтобы продвинуть свой цикл статей до его начала, — веселится Энтони. — Так воспользуемся же известностью в твоих интересах.

— В моих? Или в интересах Daily?

— По мне так в общих интересах.

Син задумалась. Энтони тот еще хорь. Но лучше уж быть писакой в Daily, чем совсем покинуть журналистику. Да и без денег никак.

— О’кей, — говорит она. — Писать есть о чем. Вчера я узнала, что детишки сливают свои персональные данные. За деньги! Об этом нужно раструбить! Это…

— Это уже давно не новость, — говорит Энтони. — Просто ты отстала от жизни. Это такая бизнес-модель — вернуть потребителю право распоряжаться своими данными. Такие компании растут в интернете, как грибы после дождя…

— Я не обязана быть в курсе каждого нового переполоха в глобальном курятнике, — заявляет Син с вызовом.

— Но каждого важного, — отвечает Энтони сухо. — Поэтому репортажи на эту тему пусть лучше ведут другие. Мы должны мыслить нестандартно. Захватывающе. Провокационно. Мы журналисты. Журналисты, ведущие расследование!

«Особенно ты, — думает Син. — Главное не расхохотаться!»

— Мы хотим докопаться до сути, обнажить ее. Мы будем не только писать о Зеро, мы найдем Зеро, поговорим с ним!

— Это еще зачем?

— А затем, что сегодня уже не достаточно просто информировать читателя. Мы должны вовлечь его в события!

— Ты хочешь сказать, развлечь?

Энтони говорит как по писаному. Возможно, он даже отрепетировал текст перед зеркалом.

— Что плохого в том, чтобы люди попутно с получением информации еще и развлекались? — отвечает он. — Почему бы не дать нашим читательницам и читателям возможность помочь нам в поисках Зеро или же помочь Зеро не дать нам его обнаружить? Все едино, главное, чтобы они поучаствовали! Так они эмоционально вовлекутся в историю.

Син не представляет, как он этого добьется.

— Держу пари, за Зеро охотятся все спецслужбы США. Даже если они этого открыто не признают, чтобы не потерять лица. Нам-то куда?

— Мы ищем Зеро, чтобы поговорить с ним, а не чтобы схватить.

— И шансов найти его у нас ноль, — говорит Син. — У нас нет для этого никаких ресурсов. Для тебя важно создать имитацию бурной деятельности, чтобы продать издание.

— Которое обеспечивает тебя зарплатой, — напоминает ей Энтони и добавляет: — Если она тебе нужна.

Конечно, нужна.

— Мы ищем Зеро, и точка, — говорит Энтони решительно.

Перед внутренним взором Син возникает последнее видео Зеро. «Родители, вы в курсе, что вытворяют ваши недоросли?» Со вчерашнего вечера эти слова словно написаны у нее на лбу. Она честна с собой: идея Энтони разыскать Зеро не лишена притягательности лично для нее. Уже для одного того, чтобы в отместку выставить его дураком.

— Начнем с опроса среди читателей и выясним, хотят ли они, чтобы его отыскали или чтобы он и дальше прятался, — объясняет Энтони. — О наших стараниях расскажем, когда будет о чем рассказать. Кто захочет, сможет нам помочь. Или нам помешать.

— За Зеро может скрываться целая группировка, возможно, разбросанная по всему миру, — предупреждает его Син.

— Хочется надеяться.

Она по-прежнему в смятении. Мечется между злобой на Энтони и зависимостью от него. Между безденежьем и необходимостью вкалывать, чтобы прокормить Ви. Между затеей Энтони и тем фактом, что она, вероятно, сможет что-то с нее получить. Она ищет доводы против концепции.

— Нам придется проанализировать дюжины видео. Содержательно. Технически. Отследить цифровой след. Я в этом совершенно не разбираюсь. Джефф? Чарли? Наши айтишники? Кто должен это сделать? Они вообще способны на это? Не думаю.

— Для этого