– Доброе утро, профессор, – сказала она, возможно, громче, чем следовало бы. – Как ваша голова?

– И не спрашивай. – Он перевесил дорожную сумку на другое плечо. – Пожалуйста, говори чуть-чуть тише и не называй меня профессором. Я для тебя Джонас или Ти Джей. Когда мне говорят «профессор», я сразу начинаю чувствовать себя древним стариком. – Он прищурился на ожидавший их самолет. – Вроде совсем маленький, а?

– Но не для «Бичкрафта».

Самолет был двухмоторным, с логотипом в виде кита и буквами «ОИТ» на фюзеляже. Джонас забрался внутрь, закинул сумку за кресло и огляделся:

– Ладно, а где пилот? – (Терри шутливо отдала ему честь.) – Ты? Не пойдет…

– Эй, только давайте без вашего шовинистического дерьма. Я лицензированный и квалифицированный пилот. И, к вашему сведению, летаю уже шесть лет. Если вам, конечно, от этого станет легче.

Джонас неловко кивнул. Ему явно не стало легче.

– Вы в порядке? – поинтересовалась Терри, увидев, что он не решается пристегнуть ремень безопасности. – Что-то у вас бледный вид.

– Гипогликемия.

– В маленьком холодильнике позади, возможно, есть пара яблок. А если вы пересядете назад – там больше места, – то сможете вытянуть ноги. Бумажные пакеты для страдающих воздушной болезнью в боковом кармане. – Терри невинно улыбнулась.

– Смейся, смейся.

– Честно сказать, никак не ожидала, что опытный глубоководный пилот вроде вас окажется таким неженкой.

– Твое дело управлять чертовым самолетом, вот и управляй. – Джонас не мог отвести глаз от индикаторов на панели управления.

В кабине самолета было тесновато, кресло второго пилота фактически прижато к ветровому стеклу. Джонас пошарил в поисках ручки, чтобы отодвинуть кресло назад.

– Простите, но кресло дальше не отодвигается.

У Джонаса внезапно пересохло в горле.

– Мне бы стакан воды.

Терри заметила его трясущиеся руки.

– За вашей спиной.

Джонас поднялся и протиснулся в задний отсек.

– В холодильнике есть пиво! – крикнула ему вслед Терри.

Джонас расстегнул сумку и, достав несессер, вынул оттуда аптечную склянку с маленькими желтыми таблетками.

Клаустрофобия. Именно такой диагноз поставил ему врач после того несчастного случая. Психосоматическая реакция на перенесенный стресс. От пилота глубоководного аппарата с клаустрофобией проку не больше, чем от прыгуна с вышки с головокружением. Две вещи, совершенно несовместные.

Джонас запил таблетки водой из бутылки. Посмотрел на дрожащие пальцы, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Когда он открыл глаза, руки уже больше не тряслись.

– Вы в порядке?

Он поднял глаза на Терри:

– Я же сказал. У меня все прекрасно.

До Монтерея было два часа лета. Таблетки наконец подействовали, и Джонас расслабился. Самолет, держа курс вдоль побережья на север, пролетал над Биг-Сур, одним из красивейших мест на планете. На протяжении семидесяти двух миль неистовые воды Тихого океана бились о подножие горы Санта-Лючия, окаймленной живописной калифорнийской трассой номер один – горной дорогой с крутыми подъемами, параллельными мостами и крутыми поворотами.

Терри высмотрела стаю китов, мигрирующих вдоль побережья на юг.

– Серые, – заметила она.

– Круиз в Баху, – вспомнив о Мэгги, пробормотал Джонас.

– Джонас, послушайте… Я насчет лекции. Ну, я вовсе не собиралась на вас наезжать. Просто отец попросил меня вас найти, и, откровенно говоря, мне попросту не хотелось зазря тратить ваше время. Одним словом, речь вовсе не идет о другом пилоте глубоководного аппарата.

– Отлично, поскольку такое предложение меня вряд ли заинтересовало бы.

– Отлично, потому что мы в ваших услугах не нуждаемся! – Терри почувствовала, как у нее снова вскипает кровь. – Быть может, вам все же удастся уговорить отца позволить мне сопровождать Ди Джея на втором глайдере?

– Я пас, – повернувшись к иллюминатору, отозвался Джонас.

– А почему нет?

– Во-первых, я не видел, как вы управляете глубоководным…

– Но я же управляю самолетом.

– Это совсем другое. На глубине приходится иметь дело с коварными течениями, вечной тьмой и изматывающим давлением воды.

– Давление? Значит, вы хотите давления? Ну тогда держитесь! – Терри рванула на себя штурвал.

Джонас ухватился за приборную доску, когда «Бичкрафт» сделал серию «бочек», а затем ушел в глубокое пике.

На высоте 1500 футов Терри выровняла самолет.

Джонас схватил бумажный мешок, его вытошнило.

Сан-Диего

Дэвид Адашек, поправив бифокальные очки в металлической оправе, постучался в дверь двухкомнатного номера 810. Нет ответа. Адашек постучал еще раз, уже громче.

Дверь распахнулась. На пороге стояла сонная Мэгги Тейлор в небрежно запахнутом белом халате, из которого вываливалась загорелая голая грудь.

– Дэвид? Боже, который час?

– Девять утра. Бурная ночь, а?

– Не такая бурная, как у моего без пяти минут бывшего муженька. Входи давай, пока тебя никто не увидел.

Адашек вошел в гостиную. Мэгги показала на два белых дивана перед телевизором с большим экраном:

– Присаживайся.

– А где Бад?

Мэгги свернулась калачиком на диване напротив Адашека:

– Ушел час назад играть в гольф. Отличная работа. Ты здорово прижал Джонаса на лекции.

– Мэгги, неужели все это так уж необходимо? Похоже, он нормальный мужик.

– Вот и женись на нем! А мне десяти лет брака хватило за глаза и за уши.

– Тогда почему не развестись и не поставить на этом жирную точку?

– Все не так просто. Теперь, когда у меня появился шанс стать местной знаменитостью, мои агенты советуют быть крайне осторожной и не забывать об общественном мнении. У Джонаса до сих пор полно друзей в этом городе. Нет, надо выставить его сумасшедшим. Люди должны поверить, что причина развода в его неадекватном поведении. Вчера вечером было положено хорошее начало.

– Упоминание о психушке – удар ниже пояса.

– На войне все средства хороши. Где сейчас Джонас?

Адашек достал свои записи:

– Уехал домой с этой девицей Танака.

– Джонас? С другой женщиной? – Мэгги истерически расхохоталась.

– Нет, все было вполне невинно. Она просто подвезла его домой из отеля, где вручали награды. А рано утром я проследовал за ним до аэропорта местных авиалиний. Они отправились в Монтерей. По моим соображениям, в новую китовую лагуну, которую Институт Танаки возводит у побережья.