С замиранием сердца я открыла первую страницу и стала читать, разбираясь в небрежном, словно летящем почерке…

«Сегодня началась учеба, закончилась старая тетрадка, и я тут же завожу новую. Удивительно, но она начнется с презабавнейшего события: я получила предложение руки и сердца. Наверное, такие события принято называть романтичными, а не забавными, но в моем случае остается лишь посмеяться.

Человек, который сделал мне предложение, не имеет ни малейшего шанса когда-нибудь стать моим мужем. О, боюсь, это будет последний человек на земле, за которого я вышла бы замуж. Хотя он, безусловно, хорош собой и принадлежит к благородному семейству. Кстати, да, с его стороны очень благородно было не обратиться сразу к моим родителям. Сделай он это, уверена, они бы стали радостно готовить свадьбу.

Однако мой кавалер весьма самонадеянно заявил, что собирается добиться взаимности. Уж точно ему это не удастся, а у меня, по крайней мере, будет время, чтобы остудить его пыл и выбить эту глупую затею из его головы».

Хм, интересное начало. Теперь я не усну, пока не узнаю, что же произошло дальше. Ингаретте удалось отшить незадачливого поклонника и обзавестись новым? Или вопреки ее уверенности он оказался не таким уж незадачливым и смог покорить сердце рыжеволосой красавицы?

Я перевернула страницу, готовая углубиться в чтение и в этот момент в дверь тихо постучали.

Я быстро спрятала дневник под подушку. Сомнений в том, кто беспокоит меня в столь поздний час, не было. Разумеется, Орлен. Этот хитрец наверняка за полчаса придумал не менее двадцати доводов в пользу того, что дневник Ингаретты нам нужно читать вместе, и теперь спешит меня с ними ознакомить.

Я решительно подошла к двери, распахнула ее и гневно зашипела:

– Убирайся! В конце концов, это просто неприлично!

И… осеклась на полуслове. Передо мной стоял вовсе не Орлен, а наш ректор, магистр Линард, во всем своем великолепии. Хмурые брови, чуть растрепанные волосы, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты… От неожиданности я застыла, не в силах ни пошевелиться, ни сказать хотя бы слово.

– Не слишком радушный прием, – проговорил магистр Линард и сделал шаг в комнату.

Я посторонилась, пропуская его, но так и не сообразила, что нужно закрыть двери, так что он сделал это вместо меня. А я в это время лишь успела подумать, что до сих пор ректор вызывал меня к себе в кабинет и никогда не являлся в мою комнату сам. Да ведь это, наверное, и неприлично. А может и вовсе запрещено правилами.

– Ну же, Аллиона, приходи в себя поскорее, – строго проговорил магистр Линард. – Это действительно я, а не какой-то там оболтус, которого ты собиралась выставить.

– Что-то случилось? – спросила я дрогнувшим голосом.

Ректор коротко кивнул.

Мое сердце сжалось: темная метка! Неужели у кого-то еще? Это кто-то, кого я знаю? Филая, Рилан? А может быть Орлен? Почему ректор пришел именно ко мне?

– Скажи, ты видела какие-то знаки у магистра Малони Калмин?

Вздох облегчения вырвался из моей груди, и только потом я подумала, как должно быть плохо это выглядит. Но сделать ничего не могла. Нет, я вовсе не желала зла преподавательнице зельеделия, да и вообще никому не желала.

Но все же была рада, что несчастье случилось не с кем-то из моих друзей.

– Соберись, Аллиона. Это важно!

Итак, видела ли я какие-то знаки? Я стала судорожно вспоминать.

– В тот день, в поездке, мне показалось, что у магистра Калмин размазалась тушь, и я даже подумала: вот как переживает из-за студентки, даже расплакалась. Она ведь обычно не слишком чувствительна, ну, понимаете… – Я смутилась. Выходило, что я вроде как злословлю о преподавательнице в ее отсутствии, да еще и при таких печальных обстоятельствах. – А когда я посмотрела на нее в следующий раз, следов туши на лице не было. Но ведь она могла просто вытереть платком и припудриться… Правда времени прошло мало… В общем, я не уверена.

– Магистр Калмин, рыдающая над студенткой? – хмыкнул ректор. – В это я вряд ли поверю. Нет, похоже ты и вправду заранее видишь следы проклятия. Подумай хорошенько, может, за эти дни ты видела их у кого-то еще?

Я стала вспоминать встречи, лица. Но кажется, ни на ком не видела ничего похожего. Так что лишь покачала головой.

– Я хочу тебя кое о чем попросить, Аллиона, – ректор коснулся моего плеча и меня снова будто прошило током. Огромных усилий стоило просто стоять, как ни в чем не бывало, будто я совершенно спокойно жду, когда он озвучит свою просьбу. – Присматривайся ко всем, кого встречаешь. И если увидишь эти, как ты их называешь, узоры, сразу скажи мне. Возможно, если мы узнаем заранее, у нас будет больше возможностей помочь.

Ректор был мрачен, но в его глубоких синих глазах я сумела рассмотреть грусть.

– А… Малони Калмин? То есть, магистр Калмин… Ее уже не спасти? – с ужасом проговорила я. – И Ингаретту тоже?

– Лекари делают все возможное, – вздохнул ректор.

И, похоже, этого явно недостаточно…

В этот момент в шкафу что-то заворочалось, заскрипело и кажется, даже негромко чихнуло.

Призрак! Я и забыла о нем совсем. Вот не мог посидеть тихо!

– Кто там у тебя? – сурово спросил ректор и сделал шаг к шкафу, явно намереваясь его открыть. Только этого не хватало! Я опередила ректора и попыталась заслонить дверцу.

– Никого. Честное слово, вообще никого!

Ректор скривил губы в улыбке, разве что глаза не закатил, а затем взял меня за плечи и передвинул в сторону.

– Не открывайте, не надо, – пролепетала я.

Не то, чтобы я боялась, что он увидит призрака. В конце концов, призрак и призрак, в Школе чернокнижников вряд ли кого-то можно этим удивить. А вот несколько платьев, что рядочком висят на плечиках, мне показывать ему не хотелось. Платья, которые я взяла из его дома в нашу первую встречу.

Нет, я вовсе не боялась, что он обвинит меня в воровстве или что-то в этом роде. В конце концов, он сам разрешил мне их взять.

Однако я хорошо помнила, каким безумным сделался его взгляд, когда он увидел меня в одном из этих платьев на балу. И мне вовсе не хотелось, чтобы он сейчас вспоминал об их предыдущей хозяйке.

Но ректору, кажется, было совершенно плевать на то, чего мне там хотелось. Он распахнул дверцы шкафа. Кажется, в этот раз платья оставили его совершенно равнодушным. Он лишь нетерпеливо обшарил их рукой, явно в поисках… уж не знаю, кого он там собирался найти. Какого-нибудь