– После того как ты сбежала из Лэшвуда, – Эстель вышла вперёд, – я поняла, что у нас с леди Элизабет есть общий враг. И этот враг – ты.

Эстель протянула руку и оторвала мой фальшивый нос, потом сдёрнула парик и отшвырнула их.

– Мисс Дамблби любезно согласилась помочь заманить тебя в Баттерфилд-парк, – сказала леди Элизабет, – если я со своей стороны окажу гостеприимство мисс Рэдклиф. В темнице вполне хватит места для двоих сумасшедших, поэтому мы заключили сделку.

Я была потрясена до глубины души. Так всё это было искусно подстроено?! Всё это был заговор, чтобы заманить меня в Баттерфилд-парк, а Анастасию использовали как приманку? Иначе говоря, я попала в ловушку? Должно быть, осознание этой страшной правды отразилось у меня на лице.

– О, вот теперь она поняла, – сказала Эстель Дамблби, сияя от восторга. – Мы обвели тебя вокруг пальца как последнюю дурочку, Айви. Каково это – знать, что тебя обманули?

Я не ответила. Анастасия у меня за спиной снова принялась напевать.

– Тихо! – рявкнула леди Элизабет.

Я оглядела зловещую троицу, и только одна из дам вызвала у меня вопрос:

– А вы-то здесь при чём, графиня Карбункул?

– Ты ещё спрашиваешь! – ощерилась она, выковыривая желе из причёски. – Ты разрушила мою жизнь, Айви Покет, из-за тебя я стала посмешищем для всех, от Парижа до Лондона! И сегодня ты сделала это снова! Единственное, что может утешить мои оскорблённые чувства – это зрелище твоего окончательного уничтожения.

– Как-то слишком жестоко с вашей стороны, дорогая, – заметила я, сняв фальшивые зубы и бросив их на пол.

– Эта резиденция в Баттерфилд-парке предоставлена вам временно. – Леди Элизабет принялась расхаживать по темнице, и свет факела зловеще заиграл на её морщинистом лице. – Через несколько дней, когда всё успокоится, вас перевезут в дом на севере страны. Там для вас приготовлено узилище, по сравнению с которым это – настоящий дворец.

– Ты будешь жить в моём доме, – добавила графиня Карбункул. – Когда леди Элизабет написала мне в Испанию, подробно обрисовав свой замысел касательно тебя, она выразила надежду, что я предоставлю вам подобающее жильё.

– И таким образом, – вмешалась Эстель, – невозможно будет отследить связь между вами с Анастасией и леди Элизабет или мной.

– Идеальное преступление, – сказала леди Элизабет. – Ты принесла это проклятое ожерелье в мой дом и заморочила голову моей внучке. Это из-за тебя она умерла. И ты поплатишься за её смерть.

– Ничего у вас не выйдет, – твёрдо возразила я. – Я не допущу этого.

– А что ты нам сделаешь? – хихикнула графиня Карбункул. – Ты будешь сидеть под замком, пока не расплатишься за свои грехи.

– Она сгниёт в темнице! – прошипела Эстель. – Они обе сгниют!

– Бабушка?

Мы все посмотрели на лестницу – к нам спускалась Матильда. Она уставилась на нас во все глаза, и во взгляде её были изумление и тревога. Потом она заметила меня:

– Покет? А ты-то что тут делаешь?

Я промолчала.

– Бабушка, что происходит? – спросила Матильда уже настойчивее.

– Я защищаю доброе имя Баттерфилдов, – с гордостью заявила старуха.

– Мы устраняем угрозу для общества, – вставила графиня Карбункул.

Матильда указала на Анастасию:

– А это кто?

– Несчастная, с которой обошлись ужасно несправедливо, – сказала я, подбежав и встав рядом с Матильдой. – Её заперли в сумасшедшем доме только за то, что она полюбила Себастьяна Дамблби.

– Она убила моего брата! – закричала Эстель, и глаза её вспыхнули ненавистью. – Убила, а потом стала плести ложь об иных мирах и заколдованных ожерельях.

– Это всё правда, глупая вы курица! От первого до последнего слова! А вы, вместо того чтобы поверить Анастасии, отобрали у неё ребёнка и заперли её саму в дурдоме! Хотя это ваша семейка спятила, а вовсе не она!

Эстель схватила наручник на конце цепи и, бросившись на меня, попыталась надеть его мне на запястье. Но я в порыве боевого задора вырвала цепь у неё из рук и отшвырнула подальше. Эстель в ответ вцепилась мне в волосы и хотела вонзить ногти в щёку. Я со своей стороны принялась лупить и пинать её куда придётся. В итоге мы покатились по полу, мутузя друг дружку как две повздорившие школьницы.

– Лгунья! – вопила Эстель, кусая меня за руку.

– Умалишотка! – орала я, щипая её за плечо.

– Прекратите немедленно! – кричала леди Элизабет.

– Оторви ей башку, Покет! – подзадоривала Матильда.

Пока мы возились на грязном полу, воздух в душной темнице наполнило странное жужжание. Нет, не странное – очень даже знакомое! Моё сердце забилось сильно-сильно, и кровь мощно хлынула по жилам, всё тело наполнилось дрожью. Эстель навалилась на меня сверху, не давая пошевелиться. И в это самое мгновение алмаз Тик-так у меня на груди пробудился к жизни! Я ощутила, как от него разливается тепло. Потом камень засветился, яркий свет толчками хлынул из него, заполнив мрачное подземелье.

Раздались ахи и охи. Но громче всех ахнула Эстель. Я с силой оттолкнула её и поднялась на ноги. Достала из-под платья алмаз Тик-так и подняла его, чтобы Эстель могла как следует рассмотреть.

– Вот камень, о котором говорила Анастасия, – сказала я, тяжело дыша. – Он существует на самом деле.

– Н-н-не может быть! – пролепетала Эстель, заикаясь. Глаза её полезли на лоб от изумления. – Такого не бывает!

Я присела на корточки возле неё.

– Такого не бывает, но это правда. – Внутри камня заклубилась и расступилась мгла, показав нам половинку луны над Баттерфилд-парком. – Всё – правда.

У Эстель сделался совершенно растерянный вид. Потом на лице её отразился ужас.

– Ты должна отказаться от своих замыслов, Эстель, – сказала я. – Твой брат умер, потому что отправился вслед за своей любимой в её мир. Они прожили в любви и согласии несколько месяцев, и у них родился ребёнок. То, что сделала твоя семья, – жестоко и бесчеловечно. Отступись от этого злодейства, пока оно не разрушило твою душу.

– Вздор! – рявкнула леди Элизабет. – Ожерелье всегда было проклято. Это ничего не меняет.

Графиня Карбункул подобралась ко мне со спины, схватила за локти и оттащила назад:

– Девчонка должна заплатить за свои преступления!

– Довольно!

Как леди Амелия нашла путь в подземелье, неизвестно. Возможно, она пришла в поисках Матильды. Как долго она уже стояла у лестницы и сколько успела услышать, я точно сказать не могу. Но на её пухлом лице проступила воля, которой я никогда раньше в леди Амелии не замечала. Мама Матильды посмотрела на меня с немалым удивлением:

– Айви?

– Это долгая история, дорогая. – Я хорошенько врезала графине локтём в живот и вырвалась из её хватки. – Если коротко, то эта шайка бешеных гиен замыслила сгноить в подземелье меня и эту несчастную.