Но сердцем ощущает страх…

И голова моя болит от тех чудес,

Что я творила…

Отдав себя другим — забыла,

Что для себя остался мрак…

Над головой моей — простор…

Но тело бьётся, как в неволе…

И воздух влажен и тяжёл…

И на губах — железный привкус крови…

Для тех, кто жизнь свою отдал,

Вручив непостоянной музе…

Живьем себя — замуровал,

В ужасно тесный мир иллюзий!

Молитва

Помолись за меня, шёпотом…

Пусть услышит один лишь Бог!

И босыми ногами, по полу…

Целый мир за меня пройдёшь!

Зачерпни, захвати, в рученьки,

Сколько сможешь сама испить.

Ледяная вода, для мучеников,

Как купель у застывшей реки.

Помолись за меня, к вечеру…

Когда сад утопает в серь…

Только вишен белеют веточки,

Словно плачут от наших потерь.

Пожелай, помяни нежностью,

То, что было, когда я жил.

Помолись за меня, сердешная,

Чтобы мир про меня не забыл.

Помолчи у свечи погашенной,

От тумана в сырой сентябрь.

Непогодой судьба раскрашена

И дорогой уходит вдаль.

Помолись за меня, шёпотом…

Пусть услышит один лишь Бог!

Не проси для меня многого,

Лишь скажи, как меня ты ждёшь.

И теплом, от души, травами,

Что кидаешь в ягодный чай,

Отпои мою душу с ранами,

А потом ему обещай…

Лёд тронулся

Заторможенными мыслями.

Взглядом блуждающим,

Тающим. Ускользающим.

На спагетти — покрошенным.

Как башмаки — сношенным.

До дыр, до заплаток ситцевых.

Как жажда на жаре — высохший.

До любви моей — дотронулся,

Лёд тронулся…

Руки тонкие, замерзшие.

У тебя в руках, как луг нескошенный,

Вся дрожу. Как трава — пырей.

Хоть бери себе, хочешь просто — верь.

Наливай губами воду горькую.

Зачерпни в ладонь счастье ломкое.

В решете носить так невыгодно.

Мне его отдай — я не выгоню.

Я его прижму под крыло себе,

Улетая ввысь, всё ещё в тебе,

Моя искренность, моя преданность.

На холодный лёд пламя стелется.

Тающим. Ускользающим.

Парусами алыми не мечтающий.

Одиночество в звёздах славящий.

И мечту мою отпускающий.

Птицей вольною,

Не подстреленной.

На краю земли, неизмеренной…

Оставь печаль другим мирам…

Оставь печаль другим мирам.

Чужим. Соседним. Недоступным.

Далёким. Суетным и смутным.

Отдавшим тени — зеркалам.

Другим мирам, что копят страх,

В тяжёлом, помутневшем небе.

И вместо снега на ветвях,

По каплям, кровь теряют вены.

Они рыдают, невпопад,

В таком рассеянном сознанье,

Что удивлённые создания,

Не понимают, что и как.

Оставь печаль другим мирам.

Простым. Доступным. Неприметным.

Размытым. Тусклым. Незаметным.

Не принимающим обман.

Другим мирам, что верят в нас.

Что птиц своих лелеют в небе,

Что провожают их с рассветом,

С ветрами споря невпопад.

А те ветра, неся весну,

Скромны, застенчивы и милы.

Она ласкают нас игриво,

Теряясь в ломаных ветвях.

К другим мирам, что знают нас.

Что молят нас непрестанно,

Открыть к раскаянью — сознанье,

Мечтая победить наш страх.

И никому и никогда

И никому и никогда.

Ни слёз, ни грусти не увидеть.

Не углядеть моей обиды.

Не различить в моих словах.

Когда заплаканные свечи

Теряют слёзы на глазах.

Когда застывшими руками

Я поднимаю воротник,

И снег жестокий и упрямый

Мой бледный скрашивает лик.

И никому и никогда.

Того, что я храню на сердце

Не распознают до конца.

Когда теряя жизнь по каплям,

В осколках битого стекла.

Я улыбнусь, так будет легче.

И губ, искусанных до крови

Никто под яркою помадой

Не угадает поневоле.

Я собираю по частицам,

Что в небе мне кричали птицы.

И голос мой ничем не выдаст,

Что я во всём не вижу смысла.

И я иду тропой забытой,

И ног своих почти не чую.

Никто нигде не будет видеть,

Как без тебя, мой друг, тоскую.

Нет ни боли, ни радости

Нет ни боли, ни радости.

Там, внутри, пустота.

Как туманы по осени,

Так душа холодна.

Ни тропинки, ни пристани

Нет на карте души.

Только редкие искорки

Той прошедшей любви.

Лебеда и репейники,

Да живучая сныть,

В старых парках и сквериках

Сплошняком разрослись.

Птицы певчие — замерли,

И не вьют больше гнёзд.

Только плачет, как раненый,

Нелетающий дрозд.

Так порою случается,

Что мертвеет душа.

Даже тихие радости