— И все-таки вы продолжаете брать то, что вам не принадлежит, и таким образом только поощряете своих мучителей?

— Мы делаем лишь то, что помогает нам выжить, не более! — Гном презрительно фыркнул, выражая свое негодование. — Большая часть подобных обвинений совершенно лишена оснований! Это лишь результат чрезмерно расшалившегося воображения и укоренившихся предубеждений. Если кыш-гном берет нечто ему не принадлежащее — что случается только в очень редких случаях, как ты знаешь, — то лишь потому, что невозможно определить, есть ли у этой вещи хозяин, или же из-за того, что дома ждет голодный ребенок и его родители в панике готовы на все, лишь бы накормить малыша. Я лично вижу такое везде. Но разве наши палачи принимают эти обстоятельства во внимание? Разве они способны хоть на мгновение задуматься о судьбе этих беспомощных малышей, которым необходима еда и крыша над головой? Увы, но нет.

— Если бы вы не покидали свои собственные территории…

— Мы — жители этого мира, принцесса, — снова прервал ее Пьянчужка. — Мы — кочующие путешественники, вечные странники, успевающие побывать во всех уголках этой обширной страны, и поэтому по своей природе кыш-гномы не приспособлены к тому, чтобы сидеть прикованными к одному-единственному клочку земли, это уничтожило бы нас. Твоя идея идет вразрез с жизнью многих поколений наших отцов, которых мы не можем предать. Это издевательство над всем, что составляет нашу сущность, уничтожение нашего наследия, которого, заметь, и так немного, пародия на настоящих гномов…

И так далее и тому подобное.

Мистая старалась стоически переносить его болтовню, планируя тем временем, как бы половчее избавиться от коротышки. Если бы принцесса могла сбросить его в канаву, то без колебаний сделала бы это. Она, не задумываясь, скормила бы его голодному тигру, даже косточки не осталось бы. Девушка была бы счастлива, если бы у гнома намертво свело челюсти и он наконец заткнулся. Как она надеялась, что произойдет нечто такое, отчего Пьянчужке придется вернуться! Но пока столь благостного поворота событий не ожидалось — это было ясно уже по его заверениям в своем упорстве и выносливости, которые изредка разбавляли бесконечные излияния о гномьих несчастьях.

— Но мы не похожи на всех этих людей, поэтому я останусь с тобой, принцесса, и сделаю все, что будет в моих силах, чтобы помочь тебе преодолеть этот сложный период. — Пьянчужка даже немного раздулся от гордости. Очевидно, он забыл, какой позиции придерживался всего несколько часов назад. — Никакая опасность, сколь бы серьезной она ни была, не заставит меня покинуть тебя. Мы, кыш-гномы, народ с большим сердцем и невероятной целеустремленностью, скоро ты и сама в этом убедишься. У нас не принято бросать друзей в беде или предавать их. Если, конечно, не считать отдельных моих знакомых. В самом деле, всего пару недель назад один фермер с вилами…

И так далее и тому подобное.

Несколько часов они при лунном свете шли к югу от замка Чистейшее Серебро, вскоре покинули его земли и оказались в холмистой местности, поросшей лесом, почти на границе Озерного Края. И все это время Пьянчужка болтал без умолку, а Мистая скрипела зубами, пытаясь пропускать его треп мимо ушей. Даже Стойсвист, удивительно верное создание, исчез из вида, по всей вероятности не в силах находиться в обществе не в меру общительного гнома. Девушка попыталась обращать больше внимания на то, что происходило вокруг. Когда они только тронулись в путь, небо было ясным, не считая парочки облачков, но постепенно они сгустились. Луна и звезды скрылись в тяжелых, клубящихся тучах, а сухой, теплый воздух стал влажным и прохладным. К полуночи пошел дождь — сначала заморосил, а потом полил в полную силу.

Скоро девушка и кыш-гном уныло шлепали по лужам под бушующим ливнем.

— Я помню, пару лет назад была такая же гроза. Только еще хуже. — Пьянчужка все не унимался. — Мы шли много-много дней, мой друг Щелчок и я, а дождь все лил и лил, как будто специально следовал за нами той же дорогой. Можно было подумать, мы сделали ему что-то плохое. Так вот, мы ютились под старыми одеялами — но все равно мне кажется, что против кыш-гномов объединился весь мир — так всегда получается…

«Да заткнись ты уже», — в отчаянии подумала Мистая, но озвучивать эту мысль не стала. На мгновение она задумалась о том, нельзя ли его угомонить с помощью магии, но потом вспомнила о своем решении не прибегать к волшебству по пути к дедушке без крайней необходимости. С тем же успехом можно зажечь огромный прожектор и направить его в небо. Если Мистая начнет колдовать, то все, кто хоть немного связан с магией, заметят это на любом расстоянии. Ей нужно постараться спрятаться, а не выдавать свое местонахождение, а более надежного способа оповестить ее отца о своих намерениях просто не существовало.

Поэтому принцесса ничего не могла поделать ни с Пьянчужкой, ни с дождем, ни с холодом. Пришлось ей удовлетвориться жалкими попытками не обращать на гнома внимания и то и дело потуже затягивать завязки плаща, стараясь держаться под деревьями, чтобы хоть как-то уберечься от непогоды.

Пьянчужка же радостно топал вперед, словно стоял погожий солнечный денек, игнорируя дождевые струи, стекающие по его морщинистому лицу, ни на секунду не переставая шевелить ногами и не закрывая рта.

«Какая преданность!» — раздраженно подумала Мистая. Если бы только этот болтун прилагал хоть половину своего рвения, пытаясь бороться со своими плохими привычками и недостатками, свойственными его расе, то мог бы скоро стать вполне сносным.

В какой-то момент в этом бесконечном путешествии принцессе показалось, что она заметила кота.

Девушка не могла бы сказать наверняка, что именно привлекло ее внимание — неожиданное движение или просто ощущение, что кто-то был в кустах, — но стоило ей взглянуть в сторону, как она увидела кота, неспешно шествующего под дождем, словно это было вполне естественно. Но что мог кот делать посреди леса в самый разгар грозы? На этот вопрос у Мистаи не было ответа. Более того, он не выглядел ни диким, ни заблудившимся, ни промокшим. Кот был стройным и изящным, его шубка имела странный серебристый оттенок, если не считать черных лап и морды. Он изящно огибал деревья, держась параллельного курса, но на расстоянии. Мистая подождала, надеясь, что зверь обернется и посмотрит на нее, но он этого не сделал.

Принцесса перевела взгляд на дорогу, а когда через несколько минут снова повернулась, кота нигде не было видно.

Может, показалось, мелькнула мысль. Вероятно, на самом деле она видела Стойсвиста и от усталости перепутала земляного щенка с котом.

А может, это был какой-то дух….

Когда Мистаю окончательно утомила долгая дорога, сырость и холод, не говоря уже о ветре и бесконечной болтовне навязчивого компаньона, она объявила, что пора устроить привал. Найдя укрытие под кронами густо растущих огромных кедров и обнаружив небольшой участок сухой земли, принцесса устроилась там, приготовившись ждать рассвета. Стойсвист присоединился к ней, свернувшись клубком в нескольких футах. Пьянчужка тоже подыскал себе сухое убежище и разместился поодаль. Впрочем, если бы он продолжил чесать языком, Мистая прекрасно бы все слышала, но, похоже, запал кончился, и теперь коротышка рылся в рюкзаке в поисках еды.