– Сюда.

Катрин схватила меня за руку и увлекла за собой. За углом была дверь, на которой красовалась табличка «Только для обслуживающего персонала». Катрин толкнула ее рукой, и мы оказались на лестничной площадке, откуда был выход на пожарную лестницу.

– Лестница находится в задней части отеля. Здесь нас вряд ли кто-то заметит...

Через пару мгновений мы были внизу, на заднем дворе. Оглядевшись по сторонам, быстро прошли по дорожке, подошли к какой-то калитке, вышли на улицу. В этот момент рядом с нами проезжало такси, и Катрин тут же взмахнула рукой.

– В центр, к сувенирным лавкам, – сказала она таксисту, и мы покинули место преступления.

Когда мы прибыли в центр, меня все еще трясло мелкой дрожью. Труп альфонса так и стоял перед глазами. Особенно врезалось в память перерезанное горло. Мастерская работа! Мне казалось, что так ювелирно мог резать только Ганс. Получилось, что не только он.

– Мне надо выпить, – сказала я Катрин, заметив какое-то кафе на горизонте.

– Я тоже не откажусь.

В кафе я заказала вина и даже закурила. Руки дрожали, словно к ним подвели провода с током.

Отхлебнув пару глотков, я посмотрела на Катрин. Та была спокойна как танк.

– Какой ужас... – сказала я. – Я ничего не понимаю. Как он оказался у меня в номере? Все произошло так быстро... Ведь он подсел ко мне в кафе незадолго до... И через полчаса – перерезанное горло!

– Да, странная история, – согласилась Катрин, поправляя манжет своей кофты.

И тогда я вдруг поняла: что-то не так... Глядя на голубой манжет ее кофты, я вспомнила, что, когда она приехала на такси, она была одета совсем не так. Из такси она выходила в юбке, блузке и куртке – именно так она летела из Парижа. Теперь же на ней были джинсы, майка и голубая кофта. Она прибыла в отель за двадцать—двадцать пять минут до того, как мы столкнулись с ней в коридоре. Конечно, за двадцать пять минут можно переодеться. Но любая нормальная женщина после полета сначала примет душ и уж потом переоденется. А на это вряд ли хватит двадцати минут.

– Над чем ты задумалась? – прервала мои размышления Катрин.

– Да так, – сказала я и случайно уронила коробочку спичек на пол. А когда нагнулась, увидела, что носок одной туфли Катрин выпачкан в чем-то темном и красноватом. В том, что это была кровь, я почти не сомневалась.

От своего открытия я, видимо, изменилась в лице, потому что моя спутница спросила:

– Что такое? Ты бледная...

– Мне надо в туалет, – сказала я, быстро поднимаясь. – Что-то нехорошо...

Закрывшись в кабинке, уселась на крышку унитаза и уставилась в пол. Скажу честно – я находилась в некоей прострации. На туфле у Катрин была не грязь, не глина и не пыль. Пятно выглядело как кровь. Я, конечно, не инспектор по особо важным делам, но мне так показалось. Я постаралась вспомнить, не наступала ли она у меня в номере на кровяное пятно. Нет, не наступала. Ни она, ни я не подходили близко к телу безвременно ушедшего в мир иной альфонса. Вывод напрашивался сам собой – значит, она испачкала туфлю раньше... Моя память отчаянно заработала, перебирая все детали дня и складывая их воедино. Случайно ли то, что она оказалась в том же самолете, что и я? Хорошо, допустим. Но если учесть тот факт, что еще вчера вечером она никуда не собиралась и даже предлагала мне показать Лувр, выходит, что очутилась она там очень даже намеренно. Совпадение ли то, что она приезжает в тот же отель, только позже, чем я? Тоже можно допустить. Но опять-таки – она уехала из аэропорта раньше. Соответственно, она должна была появиться в отеле раньше, чем я. Но она появилась там после меня, причем тоже на третьем этаже! Едем дальше – смена гардероба. Это я тоже могу допустить. Но в такие рекордные сроки? Значит, одежда была чем-то запачкана? Тем же, чем и туфля? Как бы абсурдно это ни звучало, я упорно приходила к выводу, что убийца несчастного молодчика – Катрин. Невозможно? Возможно, любой человек способен убить.

Но только зачем она его убивала (если, конечно, это она!) и почему у меня в номере? И весь этот цирк с побегом по пожарной лестнице... Мои размышления прервала Катрин:

– Ты в порядке? – Она стучала в дверь.

Я вздрогнула от неожиданности и страха.

– Да, сейчас выхожу, – сказала я и спустила воду. – Наверное, что-то съела.

Когда я вышла из кабинки, Катрин внимательно посмотрела на меня. Мне показалось, что она пыталась понять – догадываюсь ли я о чем-то, или мне действительно плохо. Я натянуто улыбнулась, помыла руки и вышла.

Вернувшись за стол, попыталась придать своему лицу беспечное выражение. Но сама продолжала напряженно думать. Первое, что мне хотелось сделать, – смыться от этой странной дамы, будь она убийца или нет. Возможно, надо было просто встать и уйти, но я почему-то этого не сделала. Было такое ощущение, что я сижу на стуле с магнитом, с которого очень трудно встать. К тому же, чего греха таить, я ее боялась. Теперь, после всего случившегося, она начала казаться мне не просто странной. Теперь она казалась мне ненормальной. А от ненормального человека можно ожидать чего угодно. Но тем не менее я решила осторожно завести разговор по поводу ужасного убийства. Ведь если она причастна к этому делу, непременно как-то себя выдаст.

– Бедный малый, – вздохнула я, глядя куда-то вдаль. – Я даже не узнала, как его зовут...

– Жалко, конечно, – согласилась Катрин, но потом добавила: – Но от мужчин в жизни одни неприятности.

«Одни неприятности» прозвучало с какой-то особой злостью в голосе, будто ее всю жизнь бросали и обманывали неверные мужья.

– Почему же? – просто спросила я, не делая акцента на том, как это было сказано.

– Потому что они никогда не поймут женщину!

Это было сказано так, что у меня похолодела спина. Катрин, как мне показалось, потемнела лицом. Видимо, при любом упоминании о мужчинах ей делалось нехорошо.

– Ни один мужчина не сможет дать женщине то, что может дать ей женщина, – сказала она и накрыла мою руку своей.

Ага, приплыли. Для полного счастья мне не хватало только лесбиянки! Причем ненормальной!

Я машинально взглянула на ее руку, и тут меня действительно охватил ужас. Под светлым лаком ее ногтей проглядывало что-то темно-бурое. И если учитывать, что картошку она не копала никогда в жизни, не говоря уже о сегодняшнем утре, то это могло быть только кровью.

Высвободив руку, я посмотрела ей в глаза. А потом тихо спросила:

– Зачем ты его убила?

Катрин откинулась на спинку кресла и усмехнулась.

– Я? – спросила она, театрально вскинув брови. – Труп у тебя в номере. К тому же ты убежала с места преступления, что в полной мере доказывает твою вину.

– Ах, какая же ты зараза! – прошипела я, начиная понимать, что к чему. – Я сейчас же пойду в полицию...