Тем, у кого в крови есть метарол, повезло намного больше. Салаимские фанатики с юга называли его «Уздой Господней» — именно он делал инквизитора способным обуздать ведьму.

Чистая случайность — и вековые напластования ненависти и злобы за ней.

— Знаете, я почти уверен, что в проекте «Имаго» как раз работают с гормональной терапией, — сообщил Виланд. Я отстраненно подумала о том, насколько прихотливо течет наша беседа — от предложения пообедать в приличном месте к терапии ведьм.

— Я читала об этом, — сдержанно ответила я. Идеально прожаренное мясо вдруг утратило вкус. — Была целая государственная программа, и даже добровольцы. И все они в итоге стали овощами. Просто выключились лобные доли мозга.

Во рту появилась горечь, в горле пересохло. Виланд кивнул.

— Увы.

Несколько минут мы молчали, глядя в тарелки и думая о своем, а затем Виланд вдруг сказал:

— Бьюрен, ну конечно же! Вы вовремя сказали про уровень гормонов!

Я удивленно посмотрела на него.

— Что-то прояснилось?

Улыбка Виланда была победной и торжествующей.

— В Бьюрене живет доктор Дедрик Готтлиб, — сообщил он. — Один из разработчиков проекта гормональной терапии. Побеседуем и с ним тоже.

Посадка в поезд оказалась сложнее, чем мы предполагали.

Войдя в светлое и гулкое здание вокзала, я сразу же увидела металлическую рамку и охрану, и на мгновение меня охватило холодом. Сейчас она нальется зеленым светом, и эти здоровяки, которые пока сосредоточенно разгадывают кроссворды, заломят мне руки.

Клара ван Хутен не ведьма уровня Каппа. В отличие от Инги Рихтер — вон на доске объявлений красуется плакат с моей фотографией и алой надписью «Внимание, розыск!»

Мне вдруг стало так тоскливо и горько, словно во всем мире не осталось ничего, кроме боли. Бежать? Некуда.

Виланд предупредительно сжал мой локоть, и мне сделалось легче. Я отошла от дверей и принялась копаться в сумочке, делая вид, что ищу билеты. Вновь всколыхнулось чутье ведьмы, память тысяч ведьм прошлого о том, как на них охотились, загоняли в угол, забивали насмерть и плясали на костях. Если бы не Виланд, который по-прежнему держал меня под руку, я бы точно упала. Сама не знаю, откуда вдруг на меня навалилась такая паника — она просто выжирала меня изнутри, лишая рассудка.

«Беги! — орало что-то внутри. — Беги!»

— Рамка, — прошептала я. — Они меня вычислят.

И тотчас же подал голос один из охранников, который что-то заподозрил и оторвался от журнальчика:

— Господа, все в порядке?

Не выпуская моего локтя, Виланд повлек меня в сторону рамки. Мы нырнули в нее, и к моему удивлению, она не налилась тревожной зеленью сигнала. Мельком заглянув в наши паспорта, охранник сел на прежнее место и вернулся к труду над сканвордами, а мы прошли в сторону скамеек.

Там я почти упала: ноги не держали. Виланд сел рядом и едва слышно произнес:

— Все в порядке. Слышите? Все хорошо. Я прикрыл нас обоих. Заклинание Ангельского плаща, помните?

Я устало провела ладонями по лицу, чувствуя, как моя синтетическая блузка превращается в мокрую от пота тряпку. Конечно, Виланд накрыл нас тем заклинанием, которым защищал Киру от излишне любопытных.

Как я этого не поняла…

— Надо же, а я об этом не подумала, — призналась я.

Плакат с моей фотографией снова и снова притягивал взгляд. Я всегда хотела быть законопослушной ведьмой, но это кончилось общегосударственным розыском. И в этом была какая-то горькая ирония.

Как ты ни барахтайся — не выплывешь.

— Ничего страшного, — улыбнулся Виланд. — Невозможно держать в голове все и сразу.

— К этому надо стремиться, — вздохнула я. Над нами ожил громкоговоритель, сообщая, что на первую платформу прибыл поезд из столицы. — Спасибо, что прикрыли.

Один из охранников что-то негромко сказал коллеге, косясь в нашу сторону, и отступивший было страх снова нахлынул на меня кипящей соленой волной. Виланд бросил на них быстрый взгляд и едва заметно провел пальцем по моему запястью.

Руку стало жечь. Должно быть, так Виланд усилил заклинание. Стараясь сохранять равнодушный вид, я принялась рассматривать свой билет. Незачем бегать от того, что чувствуешь — сейчас я чувствовала только ужас и тошноту. Эти толстомордые любители сканвордов оказались не такими простаками, какими были на первый взгляд. Бывают люди с природным чутьем на ведьм: им не надо смотреть на печати, чтобы понимать, что дело нечисто.

Ничего удивительного, что такие сидят в охране. Все прекрасно понимают, что ведьмы обязательно придумают какую-то пакость — вот пусть чуткие граждане и будут на страже.

— Мы не похожи на мужа и жену, — негромко сообщил Виланд. — Они сейчас поймут, что мы притворяемся. Я усилил покрывало, но надо что-то еще. Есть идеи?

Я вздохнула. Титаническим усилием воли отогнала страх и тоску и ответила:

— Давайте подойдем к окну.

Мы поднялись со скамьи и пошли к окну — охранники пристально смотрели на нас, уже не скрывая своего интереса. Один из них задумчиво взвешивал рацию на ладони. Если так и не найдут, к чему пристать, то наверняка передадут информацию коллегам из железнодорожной полиции, а те имеют полное право задержать нас на трое суток. Хватит ли сил у Виланда прикрывать нас столько времени?

— Что нужно делать? — спросил Виланд. Мы расположились так, чтобы он стоял лицом к свету, и я поправила его галстук и вынула из кармана своего пиджака крошечный носовой платочек.

Охранники не сводили с нас глаз. Ну что ж, будет им представление.

Я сложила платок треугольником, от души послюнявила острый уголок и принялась оттирать с щеки Виланда невидимую грязь. Теперь сквозь страх и желание бежать и не оглядываться стало пробиваться привычное желание сражаться.

Я не сделала ничего плохого. Я не сдамся и не пойду в руки палачей со смиренно склоненной головой.

Несколько мгновений Виланд смотрел на меня так, словно я надела ему на голову ночной горшок. Впрочем, он почти сразу же сориентировался, подставил щеку так, чтобы мне было удобнее. Краем глаза я заметила, что охранник отложил рацию на стол, и мне сразу же стало легче.

Виланд улыбнулся и взял меня за руку. Мы вернулись на скамью — охранники потеряли к нам всякий интерес и занялись пестрой толпой кочевых рома, которые ввалились в здание вокзала разноцветным клубком, вопящим на все голоса. Какое-то время Виланд держал мою руку в своей, и я чувствовала, как уходит страх, и вместо него появляется спокойствие и уверенность.

Все будет хорошо. Инквизиторы умели манипулировать ведьмами — сейчас Виланд использовал свою силу, чтобы я окончательно пришла в себя.

— Это бывает, — по-прежнему негромко произнес он. Рома вопили так, что мне практически приходилось читать по губам. — Необъяснимый страх, паника, которыми невозможно управлять. Побочный эффект от нашего защитного покрывала.