Настройки начальника Октябрьского районного органа внутренних дел в очередной раз сбились. На меня он смотрел без неприязни, но и без понимания происходящего.

— А чей ты агент, Корнеев? Как на духу, на кого ты шпилишь? — вполне серьёзно и без иронии, задал он мне вопрос, — Ты комитетский? Ты же с начальником их облуправления на его машине запросто катаешься. Пьяный! Скажи мне, Серёжа, а уж я никому! Партбилетом клянусь! Ты даже не сомневайся! Мне просто для себя это знать надо!

Мне по-настоящему стало жалко этого здоровенного и совсем неплохого мужика. Ставшего рабом лампы. Карьеры своей, то есть. Надо же, как его сплющило и растащило! Вернее сказать, как он сам себя загнал. Уже два на два умножить не в состоянии.

— Да побойтесь вы бога, Василий Петрович! — взроптал я, укоризненно качая головой, — Вы же знаете, что в приказах и инструкциях касательно оперативной деятельности у гэбни и МВД больших различий нет! Если бы я был с той стороны, то кто бы меня стал так тупо расшифровывать? Вы сами подумайте! Будь я хоть их внедрённый опер, хоть просто агент! Начальник облуправления, это, конечно, величина немалая, но над ним Председатель есть. Башку за такие вольности свернут на раз! Это же не какая-то там взятка! Ну не думаете же вы, что это настолько тонкая игра с умышленным засветом⁈ Я же самый обычный рядовой следак в районе, товарищ полковник! Кражи, мордобой и пидарасы! Вот мой уровень!

Выдав весь объём своей логики за какую-то минуту, я выдохся. Да уж, недёшево мне, да и УВД области обходится оборона моей трёшки! А Дергачев и вовсе ни за что, ни про что хлебает эту радость. И хлебает, что ни говори, полным ситечком.

— Хрен тебя знает, Корнеев, может, ты и не крутишь… — не стал со мной спорить потерянный мент, — Ладно, ты иди пока. И не забудь, что в четырнадцать часов ты должен быть у Данкова.

То, что поминая начальника областного УВД подполковник Дергачев в разговоре с подчинённым назвал его просто по фамилии, мне сказало о многом.

Я вернулся к себе и принялся за дела, коих у меня накопилась целая чертова дюжина. И все они требовали моего родительского внимания и самого деятельного участия.

Я уже дважды вставал из-за стола и подходил к стенному шкафу, чтобы об его угол как-то размять позвонки между лопатками. Именно там у меня создавалось неприятное ощущение присутствия инородного тела. Каждый раз, после долгой канцелярской работы за столом.

За этим сеансом релакса меня и застал персонаж по прозванию Копыто. Леонид Семёнович Шемякин без спроса и стука ужиком проскользнул в дверь. И так же без спроса уселся на стул у моего стола.

— Хороший у тебя чаёк, начальник! — без какого-то там «здрасте» начал он разговор, — И завариваешь ты его хорошо! — добавил Лёня, видимо, намекая на предстоящую процедуру употребления дефицитной «индюшки» в самое ближайшее время. — А спину ты лучше толковому костоправу покажи! Могу тебе в этом посодействовать.

Поскольку я находился рядом с припасами, то не тратя времени, включил чайник в розетку. И только после этого подошел к «шурику» и поручкался с ним.

— Что-то случилось, Леонид Семёнович? — вернулся я к «колхозу» и начал мастырить «купца».

— Не случилось пока. И бог даст, не случится! — согнав с лица ухмылку, очень серьёзно проговорил Копыто.

В его интонации было что-то такое, что мне сильно не понравилось. Я оставил чайные дела и вопросительно вгляделся в посетителя.

— Поломать тебя хотят, Егорыч! — глядя на меня с вполне заметным и человеческим сочувствием, произнёс Шемякин, — Так поломать, чтобы ты месяц-другой на больничной койке провалялся!

Как-то так он это сказал, что сомневаться в правдивости его слов мне и в голову не пришло. При всей своей улыбчивости, Лёня Копыто не производил впечатления несерьёзного человека и болтуна.

— Подробнее можешь пояснить? — выключив зашумевший чайник, запарил я заварку в банке. — Кто хочет меня поломать? И, главное, за что?

— Известное дело, за что! — хмыкнул неунывающий Лёня, — За твой интерес к пропавшему спирту.

— А ты ничего не путаешь, Леонид Семёныч? — удивился я, — Вообще-то я следователь и это моя работа кражами интересоваться! Как-то не по понятиям это! Ты часом, не шутишь?

— Я не шучу, Егорыч, — серьёзное выражение вновь вернулось на лицо агента, — И тебе с этим шутить не советую! Даже не сомневайся, очень серьёзные люди у тебя здоровье забрать желают!

Пожав плечами, я начал разливать чай по посуде. Достав запасы «дунькиной радости» и пакет с молочными сухарями, я, закрыв дверь на замок, уселся напротив Шемякина.

— Угощайся, Леонид Семёныч! — придвинул я бланк допроса с насыпанной на него горкой карамелью, — Так кто ты говоришь, на моё здоровье нацелился? И, если не секрет, откуда тебе об этом известно?

— Ну так потому и знаю, что ко мне эти желающие обратились! — сощурившись от удовольствия, отхлебнул из стакана чернющего «купца» Леонид. — Баба одна у нас на «ликёрке» работает. Как раз на том складе, откуда спиртягу схитили. Мутная баба. В годах она и у хозяина побывать успела. Вот она-то на тебя и обиделась!

Глава 15

Видно, планида у меня такая. Всяк нечистый на руку мерзавец или мерзавка норовит пресечь мою правоохранительную деятельность. Свято исполнять которую я давал присягу. Дважды давал. В той и в этой милицейских жизнях. И ведь они не просто препятствуют. А делают это, безжалостно отбивая мне разум какой-нибудь железякой. Или каким-либо иным, до обидного, вульгарным способом.

И почему-то все эти сволочи стремятся порушить мою юную комсомольскую плоть непременно по-варварски и с особой жестокостью. Не прибегая к общепринятым цивилизованным способам убеждения. Что мешает этим паскудам хотя бы попытаться соблазнить меня чем-нибудь? Корыстной выгодой, к примеру. Или близостью интимной с еще нестарой и приятной глазу барышней? А уж только потом, когда не поддамся и не пойду на сделку с совестью, уж тогда и к радикальным методам приступали бы. Но ведь нет, они действуют без прелюдий. Сразу, и по голове. Не дав подготовиться к конфликту. Суки рваные!

И эти твари еще смеют считать себя представителями прогрессивного человечества! Уверенной поступью идущего к торжеству коммунизма. Семимильными шагами. Да еще так быстро, что за их стройными колоннами не поспевает скотина. И от того в магазинах нет ни колбасы, ни простого мяса. А есть только мороженный хек, килька в томате и пачки соли.

Нет, не стану я больше никого жалеть! Да и можно ли жалеть этих нелюдей⁈ Готовых из-за любой мелочи, из-за каких-то нескольких тонн спирта посягнуть на самое святое в этой стране. На моё здоровье!

Допив чаёк, мы с Копытом расстались. Причем, расстались взаимно довольными друг другом. Я был, хоть и удручен очередной человеческой подлостью, но вместе с тем, прагматично радовался. Тому, что теперь загодя знаю не только о проблеме, но и об её источнике. И Шемякин так же не скрывал своего позитива. Поскольку уносил в кармане штанов стограммовую пачку дефицитнейшей «индюшки». В глазах Лёни Копыто она несомненно была эквивалентна здоровью милицейского следака.

— Ты не обижайся, Егорыч, но про эту злобную профуру я всё-таки Дьякову тонкану! — виновато посмотрел на меня Лёня, — Обязан! Да и не дай бог, тебя завалят, тогда крайним я буду. Начнут копать и всё равно всё вылезет, сам же понимаешь! — бесхитростно пояснил он мне свою конформистскую позицию официально оформленного «шурика».

Знамо дело, что я понимал. А потому возражать не стал и от уговоров агента Шемякина, чтобы тот утаил от курирующего его опера добытую информацию, воздержался. Лишь попросив его придержать инфу дня три, а лучше, на четыре. На это Копыто был готов пойти.

После ухода дьяковского информатора я в стахановском режиме принялся за свою процессуальную канцелярщину. Так и просидел за делами, не отрывая задницы от стула до самого полпервого. Встав из-за стола, я с наслаждением потянулся. Замкнув свою макулатуру в сейф, пошел ставить в известность о своей отлучке Зуеву.

— А зачем тебе в УВД? — взялась изображать из себя любознательную блондинку Лида, — Имей же совесть, Сергей! Ты каждый день последнее время куда-то уходишь и где-то слоняешься. Из-за тебя меня уже Данилин совсем задолбал! Говорит, что я не в состоянии контролировать своих подчинённых.

Вываливая на мою голову беспочвенные обвинения, мать-командирша распалялась все больше и больше.

— Ты, Лида, плохо недопонимаешь текущую ситуацию! — строго посмотрел я на подругу, — В УВД я не на экскурсию еду. Меня генерал Данков пригласил и ты сама понимаешь, отказать ему мне было проблематично! — умеренную строгость во взгляде я сменил на грусть.

— Прекрати, пожалуйста! — Лидия Андреевна по-настоящему начала раздражаться, —