Вызывающий тон Гийома позабавил мадемуазель Леусуа.

— Ну что ж, по крайней мере, ты откровенен. Тогда оставайся! Ты не услышишь ничего, что заставило бы краснеть твою мать.

Затем она вновь повернулась к молодой женщине:

— Ты помнишь тот день, когда тело маленькой Луизы Симон было обнаружено недалеко от ворот дамбы в зарослях тамарина в Волчьей Заводи?

Лицо Матильды смертельно побледнело. Разве могла она забыть тот весенний вечер, когда руки Альбена в последний раз обнимали ее?

Любовь их с самого начала наталкивалась на серьезные препятствия. Матильда о них все знала, потому что ее друг был от природы человеком слишком открытым, чтобы от нее таиться. Он знал, как нелегко ему будет добиться от своего отца разрешения жениться на дочери солевара, поскольку тот вынашивал более радужные планы.

Никола Периго не принадлежал ни к аристократии, ни к судейскому званию: он был всего лишь управляющим графа де Нервиля, замок которого возвышался на Морсалинских высотах, но обитатели поместья (с тех пор прошло больше ста лет) воздали должное верной службе этого семейства, уступив ему дом и немного земли из собственных владений. К тому же, поскольку мать Альбена вскормила грудью юного виконта Рауля, существовали и новые узы, объединявшие Никола с родом Нервиль (и он ими весьма гордился). Вот почему он надеялся укрепить свое положение, женив Альбена на единственной дочери Мишеля Лезажа, бальи из Морсалина, с которым был в дружбе.

Если бы молодой человек не влюбился в Матильду, он бы не отверг этот план, ведь та, что ему предназначалась, обладала особым девичьим нежным очарованием. Но с тех пор, как в канун Вознесения на процессию в церкви Кетеу собрались жители окрестных сел, он ни о ком не мог думать, кроме Матильды Амель, о ее голубых глазах и о прекрасном свете, которым они озарились при его приближении. Они полюбили друг друга с первого взгляда и даже не пытались помешать своему чувству, так как счастье, которое они ощутили в один и тот же миг, казалось естественным, уготованным и навеки начертанным рукою Бога. Но это не означало, что их семьи воспримут случившееся таким же образом, и поэтому, сердцем чувствуя, что, объявив во всеуслышание о своей любви, они вызовут громы и молнии, молодые люди с обоюдного согласия решили молчать. Однако они слишком любили друг друга, чтобы лишать себя встреч, и виделись украдкой, на закате дня, всегда в разных местах, чтобы не привлекать внимания.

Свидание было коротким: лишь несколько минут побыть вместе, прижавшись друг к другу, произнести нежные слова, попытаться заглянуть в будущее, которое при каждая встрече все более от них ускользало… Им требовалось немало благоразумия, чтобы не дать воли своим объятиям. Альбен обожал Матильду и ни за что на свете не хотел, чтобы на нее обрушился гнев отца, который мог быть страшен.

Однако бесконечно оставаться в таком положении было невозможно. Дважды юноша предлагая бежать, уехать вместе, куда они еще и сами не знали, и, скорее всего, так бы им и пришлось поступить, если бы семья Амель не получила письмо от Гийома Тремэна.

В тот вечер Матильда первая явилась на свидание, назначенное в том месте, где им больше всего нравилось встречаться: в укутанной кустарником бухточке у входа на длинную дамбу, соединявшую Сен-Васт с фортом Ла-Уг. На узкой полоске берега, исчезавшей во время прилива, влюбленным казалось, что они одни на белом свете, укрыты ветвями, а море — их единственный свидетель.

Девушка пробиралась через спасительные заросли, как вдруг услышала стон, или вернее хрип, от которого она застыла на месте, и у нее перехватило дыхание. Она подумала, что Альбен в опасности, и раздвинула густые ветви. От картины, представшей ее глазам в синем сумеречном свете, у нее чуть было не вырвался крик мужчина, склонившись над лежащей у его ног женщиной, душил ее.

Голова жертвы со спадающей прядью светлых волос моталась из стороны в сторону под бешеными толчками убийцы, сжимавшего ей горло. Женщина уже не пыталась оторвать от себя руки, лишавшие ее жизни, и безвольно обмякла словно тряпочная кукла… Убедившись в том, что она мертва, убийца оттащил тело к воде и бросил его там.

Внезапно осознав, что она наедине с опасным незнакомцем — в наступившей темноте было невозможно рассмотреть его лицо, и она заметила лишь сапоги и одежду, похожую на костюм рыбака, — Матильда решила уйти, но поскользнулась на песке, упала навзничь на выступавший из земли корень и от удара потеряла сознание.

Когда она открыла глаза, Альбен держал ее на руках и прикладывал мокрый платок к ее вискам. Ощущение счастья тотчас покинуло ее, как только она вспомнила разыгравшуюся у нее на глазах драму. Обезумев, Матильда выпрямилась, указала пальцем на почерневшую воду и хотела что-то сказать… Но Альбен быстро зажал ей ладонью рот.

— Молчи!.. Ради Бога, ты ничего не видела…

— Но…

— Если ты меня любишь, не спрашивай ни о чем! Скажи только: ты можешь идти?

— Да… кажется…

— Тогда скорее возвращайся домой! Я пойду следом, чтобы быть уверенным, что с тобой ничего не случилось. Потом я приду поговорить с твоим отцом.

Глаза Матильды наполнились ужасом.

— Ты с ума сошел?

— Нет, но на этот раз я должен с ним поговорить!.. И нам некогда спорить.

Он поднял ее, отряхнул платье от песка и помог взобраться на поросший кустарником склон. Когда они вышли на дорогу, он прижал ее к себе в долгом поцелуе.

— Теперь ступай! И не задерживайся по дороге!

Наблюдая за тем, как Матильда пошла, Альбен подождал немного под прикрытием тамаринов, затем отправился следом, не теряя ее из виду. Это было нетрудно, пока она шла рядом с дамбой. Возле канатной мастерской Альбен повстречал знакомого солдата, и они тепло поздоровались. Тот выходил из портовой гостиницы и не мог видеть Матильды, спешившей по направлению к дому. Она вошла в него раньше, чем вернулись отец с сыном. Они всегда работали до наступления ночи, даже когда был прилив и на копях нечего было делать, так как решили смастерить лодку и отдавались этому занятию всей душой… Теперь Матильда могла видеться со своим возлюбленным два или три раза в неделю. В остальные дни она по вечерам ходила в церковь, чтобы люди привыкли видеть ее на улице в столь поздний час. Должно быть, Альбен поджидая возвращения мужчин, так как он постучал в дверь вскоре после того, как они пришли. Матильду с братом попросили удалиться: юноша желал переговорить с солеваром с глазу на глаз. Час спустя он покинул дом на соляных разработках… и Матильда больше его никогда не видела. На следующий день отец объявил, что выдает ее замуж за врача в Новой Франции, и тотчас отправил ее к тетке в Гранвиль, где она должна была дожидаться отплытия в Квебек. Ни слезы, ни мольбы девушки не поколебали решения Матье Амеля, который для пущей безопасности послал Огюста сопровождать Матильду, наказав ему не возвращаться в Ла-Уг, пока тот не дождется отплытия корабля…

Молодой женщине потребовалось всего несколько мгновений, чтобы мысленно пережить эту драматическую историю: ровно столько, сколько длилось молчание, пока Анн-Мари внимательно смотрела на нее в ожидании ответа. Наконец Матильда заговорила.