Украинцы оказались абсолютно правы — я так и не смог найти в Лагосе человека по имени Джон Катлер. Несмотря на то, что в таксофонных будках попадались сравнительно целые справочники, сотовых номеров на страницах не обнаружилось — а Кеженис действительно дал мне лишь сотовый номер. Я не поленился отыскать сержанта Саймона, который оказался мне совсем не рад, когда я вломился к нему в дом, на вид немногим лучше большинства лачуг, хотя и со спутниковой антенной на крыше. У полицейского нашлись две причины для недовольства: во-первых, я его разбудил после ночного дежурства, во-вторых, он честно пытался найти англичанина Катлера по своим каналам, но безуспешно — лишь два настоящих нигерийца носили похожие имена. И поэтому — вот ведь беда-то какая! — ни о каких долларах не могло быть и речи. Потом я (вот ведь упрямство что делает!) умудрился успеть съездить в местный аэропорт, где тоже слыхом ни слыхивали ни о каком Катлере, несмотря на мои попытки использовать освежитель памяти системы «Бакс».

Так что я вернулся на знакомую остановку, лишь с большим трудом избежав опоздания. А носиться днем с языком на плече по незнакомому городу, расположенному не так уж далеко от экватора, занятие, скажу вам, еще то. Летчики переглянулись, поймали такси, и мы отправились в проклятый аэропорт, но остановились, естественно, не на площади, а рядом со служебным КПП. Там я облегчил свой бумажник на целую сотню, но тут было понятно, за что платить — ведь не так-то просто пройти на иной аэродром.

Наш «Антонов» я заметил, когда Як-40 еще катился по полосе, тормозя. У меня сразу же зачесались кулаки, особенно, когда я вспомнил физиономию Кежениса, когда он с брюзгливым таким видом говорил мне о том, как просто будет мне добраться до Луанды с «небольшой пересадкой в Нигерии». Ей-богу, порву гада, подумал я, дружески прощаясь с украинцами и нахально топая по полю прямо к «Антонову» — сейчас мне была хорошо была видна открытая дверь грузового отсека, и ясно, что в самолете находится хотя бы один человек.

Я подошел к самолету, поднялся по трапу внутрь, и слегка обалдел: грузовой отсек был пуст! Все триста декалитров грузинского вина испарились, словно бы их и не было здесь! Имущество, за которые я нес материальную ответственность, исчезло!

Негромко грохнула дверь пассажирского отсека.

— Who goes here? — услышал я голос Фенглера.

— Курт! Это я! Объясни мне, что здесь, черт возьми, происходит!

— Андрей? — Быстро приближающийся ко мне штурман выглядел удивленным. Он быстро прятал что-то блестящее в карман, наверное, фляжку с горячительным. — Ты с кем прилетел? С этим… Приятелем босса?

— Да нет… Никакого приятеля я не нашел. Меня летчики украинские подбросили. Ну, с которыми мы виски пили в Банги.

— А! — штурману, вроде бы, все стало ясно. — Ты не встретил в аэропорту остальных? Они должны были уже вернуться.

— Нет, я не стал там задерживаться… Лучше ты скажи, где ящики? Куда их дели? Ведь я же за всю свою жизнь не рассчитаюсь с боссом!

— Тихо, не кричи. Босс сам все уже организовал. Времени катастрофически не хватало. Он сам оформил передачу, и все вино мы выгрузили еще по пути сюда на промежуточной остановке.

Я почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение. Но тогда возникает вопрос — а какого черта придется теперь делать мне?

— Курт, а что тогда должен буду делать я?

Штурман глубоко задумался. Посмотрел на меня. В грузовом отсеке был полумрак, но я обратил внимание на то, что Фенглер совершенно трезв и вообще, выражение лица у него какое-то совсем необычное. Словно он долго шел к принятию какого-то непростого решения, и вот уже совсем близок к тому, чтобы его озвучить.

Но в этот момент по трапу загремели шаги, и в отсек снаружи ввалились остальные трое из экипажа — Дэйв, Толя и Майк. И Робертас тоже с ними собственной персоной.

— Это кто у тебя? — спросил Дэйв по-немецки. Но, приглядевшись, улыбнулся: — А, Андрей! А мы тебя заждались.

— Здорово! — сказал Толя. — Что застряли, ветер встречный был?

Он тоже радостно улыбался. А вот Кеженис и Новинскас смотрели на меня чуть ли не с ужасом. И, что уж совсем странно, с досадой — так можно смотреть на привидение, которое к тому же и появилось не слишком своевременно. Но сейчас меня гораздо больше интересовала судьба груза, нежели выражение чьих-то лиц, и я без долгих церемоний спросил Кежениса, куда, собственно, делось вино?

— С грузом все в порядке, Андрей. Можешь не волноваться. Когда стало ясно, что сроки поджимают, и что в Луанде его перегружать нельзя, нам пришлось приземляться на аэродроме, где нет таможенников. — Босс даже подмигнул мне, но глаза его не улыбались. — Словом, никаких проблем у тебя нет, это я тебе говорю, как начальник.

— Хорошо. Это я понял. А как тогда понимать, что никакого Катлера не оказалось во всем Лагосе? Я как последний идиот ждал его в аэропорту, потом был вынужден мотаться по городу с высунутым языком, и все без толку. Спасибо украинцам, подбросили…

— Он опоздал! — чуть ли не с отчаянием воскликнул Кеженис. — Я получил от него сообщение, что когда Джон приехал в аэропорт, тебя чуть ли не насильно увезли какие-то бандюги! Я об этом, что понятно, не стал сообщать нашим…

— А почему я потом целый день не мог до него дозвониться? И почему даже полиция не смогла мне помочь? Наконец, в обоих аэропортах Лагоса никто не слышал ни об этом человеке, ни об его самолете!

Кеженис посмотрел на меня почти с отвращением.

— Во-первых, я не уверен, что в Нигерии при подключении к оператору связи надо приносить свои метрики, как в России — по номеру вряд ли можно найти точную информацию об абоненте. А вот оборудование у африканских операторов обычно никакое, да и персонал соответствующий. И потом, что ты хочешь от аэродромной обслуги? Кроме того, частники как правило не пользуются стоянками на государственных летных полях — это безумно дорого.

Все это было логично и очень походило на правду.

— Что же вы мне тогда адрес-то не назвали? — проворчал я. Хотя и я сам тоже хорош — надо было самому об этом подумать.

— Кстати, точного адреса и я не знаю, — огорошил меня Кеженис. — Мне сроду бы не пришло в голову напрашиваться к этому бритту в гости.

— А что так? — поинтересовался я.

— Англичанин всегда англичанин, — с легкой гримасой ответил босс, и мне расхотелось развивать эту тему. Черт его знает, возможно, правду говорят, что если что ни делается, то все к лучшему.

— Хорошо, шеф. В таком случае я готов приступить к своим обязанностям.

Уверен, что Кеженис заметил легкий вызов в моем тоне. А я ждал, что будет дальше. Может, действительно, отправит меня в Кейптаун? Что-то я начал уставать от моих сослуживцев. Не вписываюсь я, видно, в этот сплоченный и слаженный коллектив.

— Превосходно, — промурлыкал Робертас. — Ну что же? Ну ты уже понял, что у нас возникли форс-мажорные обстоятельства. А потому нет смысла торчать здесь. Мы вылетаем только вечером. Есть предложение позавтракать в аэропорту… И обсудить некоторые моменты, тебе, Андрей, пока неизвестные.