Я вскочил со своего места и направился к аппаратам. Снял трубку с одного из них — святые отцы, зуммер! Теперь осталось только вставить карту и набрать номер… Раздались долгие двойные гудки — свободно и деньги на карте еще есть — сам аллах прислал мне того бедуина! Потом заспанный женский голос спросил, какого мне собственно, дьявола нужно в такой час. Я ответил, что мне нужен Джон Катлер, и что я жду его в аэропорту согласно договоренности с мистером Кеженисом. Голос тут же стал не таким заспанным и сказал, что мистер Катлер уже выехал в аэропорт. После этого автомат телефонной станции сообщил, что деньги на карте закончились, и связь прервалась.

Похоже, за мной внимательно наблюдал весь этот обезьянник. И, судя по недовольным рожам ряда его обитателей, написанное на моем лице удовлетворение понравилось не всем. Толстяк не стал терять время и быстрыми шагами покинул аэропорт. На улице взвыл двигатель. Начальник смены тоже куда-то исчез, может быть, решил сон досмотреть? Или заняться своими прямыми обязанностями? Похоже на то — я услышал свист реактивных двигателей. В аэропорту приземлился первый за этот день самолет. Табло однако по-прежнему не работало.

… Время тянулось медленно. На моих часах стрелки подошли к шести, а никакого Катлера (в него я даже и верить уже перестал) все не было. Сержант встал, потянулся и, обратившись ко мне, еще раз посоветовал соблюдать осторожность. Я сказал, что человек, которого я жду, до сих пор не появился, и попросил полицейского разыскать по своим каналам белого англичанина Джона Катлера, пообещав пятьдесят долларов. Сержант, представившись (по моей настоятельной просьбе) Ричардом Саймоном, согласился. Еще бы! На мне он уже поимел шестьдесят баксов, а еще столько же — и зарплата за полтора месяца как минимум… Хотя, вряд ли полиция тут на зарплату живет…

Тем не менее я продолжал надеяться, что вот-вот на площадь перед аэровокзалом приедет машина с Катлером. Я стоял возле окна, глядел на облезлые такси и первый автобус, который привез только водителя, и ничего не понимал. Ведь прошел целый час…

На площади появились несколько человек, видимо, прилетевших утренним рейсом. В отличие от меня они хорошо знали, куда и зачем им надо идти…

И вдруг я увидел еще троих, настолько странно здесь выглядевших, что я даже не сразу понял, что же в них странного.

Это были белые летчики!

И среди них один, которого я неплохо знал.

Думаю, не прошло и секунды, как я оказался снаружи — если меня кто и караулил, то не успел даже ахнуть.

— Саша! — крикнул я, выбегая на площадь.

Пилоты разом остановились, вряд ли ожидая такого. Саша Короленко меня тоже узнал сразу.

— Хлопцы, та це ж Андрюха з Литвы!

Редко кому я так радовался, как этому парню из незалежной. И здорово, что они тоже были рады. Но, думаю, я больше.

Быстро познакомившись с Сергеем и Иваном, я кратко изложил ситуацию. Украинцы переглянулись.

— Здесь что-то не так, — заявил Сергей-командир. — Пошли-ка скорее отсюда, от греха подальше.

— Куда? — спросил штурман Иван.

— Да хотя бы сюда, — показал Сергей на автобус, в котором никого не было, за исключением дремлющего водителя, положившего голову на баранку. Сдается мне, что за тобой никто не приедет… А вот мы запросто сможем уехать отсюда.

Я ничего не понял, но спорить не мог. Мы подошли к автобусу, Сергей повернул ручку и открыл дверь.

— Заходим, — сказал он.

Мы влезли в салон. Водитель проснулся и что-то протестующе залопотал. Сергей произнес «десять долларов», и протест был подавлен в зародыше. И вот тут снаружи стало что-то происходить.

На площадь вылетела белая легковушка — кажется, древний «Рено». Из него выскочили три черных типа, причем один из них оказался тем самым пигмеем в кепке. Троица с важным видом прошествовала в помещение аэропорта. Не прошло и минуты, как полицейские, охраняющие аэровокзал, вышвырнули всех обратно, да еще сопроводив хорошими ударами дубинок. Тогда из «Рено» выбрался толстяк, очень недовольный происходящим. На этот раз внутрь вошел он сам. Этого выбрасывать не стали. Более того, вскоре он вышел обратно, да еще в сопровождении Хамаза Трелони, тоже не слишком довольного. Остановившись рядом с машиной, они принялись орать друг на друга, так, что даже нам было слышно. Радостные таксисты столпились вокруг.

Толстяк и его подручные бандюки стали наступать на господина Трелони, еще немного — и начнут бить. Но из дверей аэровокзала вышли четверо громил в летной форме, недвусмысленно поигрывая кто велосипедной цепью, кто кистенем, кто еще чем-то не менее внушительным. Что характерно — теперь полицейские не вмешивались. Они столпились у дверей и только скалились, точно также как и таксисты, явно предвкушая волнующее зрелище.

— Похоже, я был прав, — сказал я. — Меня не поделили две какие-то банды… Но при чем тут авиаторы?

— А какая разница? — сказал Иван. — Днем они принимают-отправляют самолеты, ночью — охотятся на пассажиров. Привыкай, парень. Добро пожаловать в Африку.

— Отойдите-ка подальше от окон, — посоветовал командир. — А ты, Андрей, вообще пригнись. Похоже, эта заварушка действительно из-за тебя началась.

«Заварушка» между тем стала перерастать в драку. Авиаторы и братки толстого уже делали выпады, размахивая своим оружием. Таксисты расступились, образовав большой круг; зрители приплясывали от возбуждения, кто-то, кажется, начал делать ставки. Полиция предоставила событиям развиваться своим чередом. Уже и толстый с Трелони наскакивали друг на друга, примериваясь, как лучше заехать противнику в челюсть.

К месту событий подкатил относительно новый минивэн «Фольксваген». Из него на подмогу толстому выскочили пять или шесть человек, вооруженные палками и прутьями. Казалось, авиаторам сейчас будет труба. Но нет, увидев такое коварство, персонал аэропорта немедленно бросился своим на выручку. Десятка выбежавших наружу служащих (среди них одна совершенно остервеневшая девица), пусть не таких крепких и без серьезных ударных орудий, должна была уравнять силы в драке, которая немедленно превратилась в настоящее побоище.

Но, к великому разочарованию зрителей, драку прекратила третья сторона. Послышался вой сирен, и на площадь на громадной скорости влетели два полицейских фургона с маячками. Стражи порядка, вооруженные небольшими щитами и длинными дубинками, взялись за привычную работу. За считанные секунды все участники драки были повержены на асфальт и обезоружены. После этого каждый лежащий получил дубинкой по почкам и был брошен внутрь полицейского фургона. Однако полиция так обошлась не со всеми. Толстый бандит и Хамаз Трелони при появлении стражей порядка прекратили взаимные разборки, и теперь просто стояли и ждали, когда очередь дойдет до них.

До них очередь дошла скоро. Из кабины фургона выбрался пожилой полицейский офицер. Он подошел к главарям обеих банд, вежливо козырнул и что-то потребовал. Толстый не стал артачиться. Он вынул из кармана бумажник, отслюнил несколько купюр и протянул их офицеру. Деньги были благосклонно приняты. Толстяк подошел к своей машине, в сердцах пнул по колесу, сел за руль и укатил в неизвестном направлении.