Генерал-лейтенант Май-Маевский тоже присутствовал на совещании. В данный момент он всё ещё исполнял обязанности харьковского губернатора, но теперь ему предстояло вновь принять под свое начало части Добровольческой армии.

Командующий Кавказской армией генерал Врангель и его начальник штаба генерал Юзефович прилетели на аэроплане из-под Царицына, который был захвачен частями Кавказской армии. Генерал-лейтенант Слащёв, в конце июня полностью очистивший Крым от частей Красной армии, прибыл из Екатеринослава.

Немного поодаль за командующими армиями стоял белогвардейский офицер в чине генерал-майора. Он, в отличие от остальных, был в простой полевой форме, причём выгоревшей почти добела под жарким украинским солнцем. На его невзрачной гимнастёрке ярким пятном выделялись Георгиевский крест 4-й степени и Знак отличия 1-го Кубанского Ледяного похода, тоже на Георгиевской ленте. Эфес сабли офицера также украшал темляк из Георгиевской ленты. То есть он имел золотое Георгиевское оружие за личную храбрость, проявленную в бою.

Генерал-майор стоял несколько особняком, и во время доклада начальника штаба армии Романовского на него не раз бросали удивлённые взгляды Врангель и Сидорин. Но знак отличия «первопроходника», который имелся только у ветеранов Белого движения, снимал все вопросы. К тому же Май-Маевский, знавший всех своих командиров, что-то шепнул генералам, и те уже более благосклонно взирали на этого офицера. В конце концов, Слащёв тоже командовал всего лишь корпусом, но без него совещания в ставке редко обходились.

После слов Деникина о предстоящем походе армий ВСЮР на Москву Слащёв недовольно поморщился, но тут же овладел собой. А главнокомандующий продолжил свою речь:

– Ну что ж, господа. Прежде чем я подведу итог и оглашу предварительный план действий на летнюю кампанию, позвольте мне поздравить одного из вас с наградой за боевые отличия при штурме Харькова. Моим приказом командующий Первым армейским корпусом генерал-майор Кутепов произведён в чин генерал-лейтенанта. Примите мои поздравления, Александр Павлович.

Порученец внёс поднос, на котором стояли бокалы с шампанским. Адъютант командующего вручил Кутепову новенькие генеральские погоны с тремя звёздами на зигзагах. Все выпили, но, как оказалось, это было ещё не всё.

– А теперь я хотел бы поднять тост за тех наших соратников, которым не довелось дожить до сегодняшнего дня. За тех верных сынов России и замечательных воинов, благодаря которым состоялись наши сегодняшние победы. Вспомним же славные имена генералов Михаила Васильевича Алексеева, Лавра Георгиевича Корнилова, Алексея Максимовича Каледина, Николая Николаевича Духонина, Михаила Гордеевича Дроздовского, Сергея Леонидовича Маркова…

Деникин намеренно не упомянул имя генерала Краснова, с которым у него в феврале был конфликт, а генералы тактично этого не заметили.

– Ну и, наконец, я хотел бы прочитать черновик директивы, которую я намерен издать после перенесения Ставки Главнокомандующего в Таганрог.

Антон Иванович взял со стола лист бумаги, исписанный его убористым нервным почерком, и стал зачитывать:

– Я планирую развивать наступление по трем направлениям. Первое – генералу Врангелю выйти на фронт Саратов – Ртищево – Балашов, сменить на этих направлениях донские части и продолжать наступление на Пензу, Рузаевку, Арзамас и далее – Нижний Новгород, Владимир, Москву.

Второе. Генералу Сидорину, до выхода войск генерала Врангеля, продолжать выполнение прежней задачи по выходу на фронт Камышин – Балашов. Остальным частям развивать удар на Москву в направлениях: Воронеж, Козлов, Рязань и Новый Оскол, Елец, Кашира.

Третье. Генералу Май-Маевскому наступать на Москву в направлении Курска, Орла, Тулы. Для обеспечения с запада выдвинуться на линию Днепра и Десны, заняв Киев и прочие переправы на участке Екатеринослав – Брянск. Вот примерные направления, господа. Я хотел бы услышать ваши мнения.

Слащёв внутренне напрягся. Если Врангель и Сидорин не выступят против, то он, Слащёв, не сможет переубедить главнокомандующего. Его, несомненно, поддержит Романовский, а своему начальнику штаба Деникин доверял безгранично. Май-Маевский, этот алкоголик, тоже слепо ему повиновался, и на командующего Добровольческой армией нельзя было рассчитывать. И вот тогда, если чаша весов не склонится ни на ту, ни на другую сторону, он, Слащёв, и сможет выбросить последний козырь из рукава. И этот козырь уже ждал его сигнала.

В руках у всех были бокалы с шампанским, поэтому совещание уже как бы носило неформальный характер. К тому же главнокомандующий не приказывал, а спрашивал совета. Первым начал свое выступление Пётр Врангель, который единственный из присутствующих генералов был не в парадном мундире и не в полевой форме, а в неизменной чёрной черкеске. Барон всё ещё находился в эйфории после взятия его армией Царицына, откуда он только что прилетел. Это было крупной военной победой Белого движения, тем более что до этого в течение всего 1918 года эта цитадель большевиков трижды безуспешно штурмовалась войсками атамана Краснова.

Врангель с трудом скрывал свою неприязнь к решениям Деникина, и, конечно же, он не смог промолчать.

– Прошу прощения, Антон Иванович, если вы спрашиваете моего совета, то, как командующий Кавказской армией, я решительно против распыления сил наших армий по трём направлениям. Ваш план при недостатке сил ставит успех предприятия в зависимость от счастливого случая. Давайте посмотрим на карту: наш чрезмерно растянутый фронт продолжит удлиняться, особенно если Добровольческая армия под командованием Владимира Зеноновича возьмёт Киев. А у меня за спиной – Астрахань, где генерал Эрдели не сможет обеспечить наступление в направлении Закавказья.

Врангеля поддержал начальник его штаба генерал Юзефович:

– Я согласен с мнением Петра Николаевича. Прошу заметить, Антон Иванович, что малый мобилизационный ресурс наших армий и небольшая численность Вооруженных Сил Юга России делают нас неспособными контролировать растянутые коммуникации и удерживать протяжённый фронт. К тому же ваш план, господин генерал, предполагает наступление по трём расходящимся направлениям. А это распыляет и без того малые силы трёх наших армий.

– Разрешите и мне, как командующему Донской армией, высказаться, – подал свой голос и генерал-лейтенант Сидорин. – Лично я согласен с тем, что направление главного удара – это Москва. Но я бы предложил не распылять силы, а сконцентрировать их и нанести сокрушительный удар по большевикам. Во-первых, учитывая внутреннюю слабость большевистского режима и отсутствие у красных крупных кавалерийских соединений, нам нужно закрепиться на рубеже Екатеринослав – Харьков – Царицын. При этом разместить в районе Харькова ударную конную группу в составе двух-трёх казачьих корпусов и поставить казачкам задачу прорвать фронт, уйти в глубокий рейд по тылам красных, захватывая города, разрушая коммуникации, поднимая восстания, чтоб в завершение взять Москву. У меня как раз такой лихой генерал имеется, вы, Антон Иванович, его хорошо знаете – бывший командующий Донской армией генерал-лейтенант Мамантов. Вы разрешили ему создать сводный казачий корпус, он как раз сейчас занимается его формированием в Балашове.