Так закончилось сражение при Экноме, одно из крупнейших не только в античной, но и в мировой истории (если, конечно, не подвергать сомнению данные Полибия о численности противоборствующих сторон). Потери карфагенян составили более тридцати кораблей потопленными и шестьдесят четыре захваченными. Из римских кораблей погибли двадцать четыре, при этом ни один не попал в руки врагов (Полибий, I, 28, 14).

Сражение при Экноме являет собой характерный пример того, как малозначимы оказались все хитрости военачальников перед качествами рядовых бойцов. За годы, прошедшие со времени битвы у Липарских островов, пунийцы не создали ничего соответствующего римским отрядам морской пехоты и должны были по-прежнему ориентироваться на старый способ боя. Тактически пунийцы показали себя на голову выше неприятеля, сумев достаточно примитивным приемом разрушить выглядевший таким внушительным римский строй. Ганнон и Гамилькар допустили только один серьезный просчет: они недооценили силу и упорство своего противника. Им просто не хватило времени на то, чтобы добить отставшую часть римской эскадры, после чего уничтожить их первый и второй флоты. Не флотоводческий гений консулов, а мужество римских и италийских матросов и солдат сорвало план пунийцев и обрекло их на поражение в, казалось бы, выигрышной позиции.

Разгром при Экноме открыл римлянам дорогу в Африку. В Карфагене не могли этого не понимать, и «аграрная» партийная группировка всерьез ставила вопрос в правительстве о заключении мира (Дион Кассий, фрагменты 43, 22; Зонара, VIII, 12). Но римляне вовсе не хотели отказываться от перспектив, которые открывались перед ними после такой блистательной победы, и о переговорах не могло быть и речи.

Приведя в порядок как свои, так и трофейные корабли, воины Регула и Вульсона запаслись необходимым продовольствием и отчалили в сторону ливийского берега.

Пунийцы приготовились оборонять родную землю и, вполне естественно, сосредоточили все расквартированные в Африке войска и то, что осталось от флота, возле самого Карфагена, ожидая, что именно на него будет направлен удар армии вторжения. Но их расчеты не оправдались. Совершенно неожиданно римская эскадра появилась восточнее, у никем не охраняемого Гермесова мыса (ныне мыс Бон), после чего двинулась вдоль берега к столице, пока не остановилась неподалеку от города Клупеи (у Полибия – Аспид), где и произошла высадка. Построив лагерь (при этом корабли были вытащены на сушу и огорожены валом с частоколом), римляне приступили к осаде города, который вскоре был взят и превращен ими в базу для дальнейшего наступления.

Напуганное и растерянное, пунийское правительство не решалось атаковать агрессоров, и римляне, не встречая какого бы то ни было сопротивления, принялись опустошать страну. В короткое время они разрушили множество домов и загородных вилл, захватили значительное количество скота и двадцать семь тысяч пленных (Полибий, I, 29, 7; Евтропий, II, 11).

Парадоксально, но, несмотря на весьма масштабные приготовления к ливийскому походу, сколько-нибудь четкого плана действий после высадки на вражеский берег консулы не получили. Поэтому, как только Клупея пала, в метрополию были отправлены послы с отчетом о произошедших событиях и запросом дальнейших инструкций. Вскоре из Рима прибыли гонцы с приказом сената одному из консулов вместе с частью войск вернуться в Италию. Причины такого, по меньшей мере, нелогичного и, как оказалось впоследствии, гибельного для римской экспедиционной армии решения лежали, по-видимому, прежде всего в недовольстве основной массы солдат и желании их вернуться к покинутым хозяйствам. Даже сам консул Регул писал в сенат прошение сменить его на должности в надлежащий срок, потому что его имение пришло в упадок, поскольку из него сбежали наемные работники (Ливий, Содержание, 18). Высказываемое некоторыми исследователями предположение, что еще одной причиной отзыва части римской армии в Италию была невозможность прокормить ее всю, кажется сомнительным. Во-первых, положение корпуса Регула в Ливии было на тот момент исключительно благоприятным, и не встречавшие сопротивления мародеры могли без особого труда обеспечить его всем необходимым. Во-вторых, в случае затруднений в сухопутной войне у римлян всегда оставалась возможность наладить снабжение армии из богатой хлебом Сицилии. И в-третьих, источники ничего не говорят о проблемах с продовольствием в корпусе Регула. А так как боевые действия в Африке развивались более чем успешно, сенаторы рассудили, что и половина армии сможет довершить начатое. Достаточная для этого численность была определена в пятнадцать тысяч пехоты, пятьсот всадников и сорок кораблей, командовать которыми оставался Марк Атилий Регул, а Луций Манлий Вульсон возвращался со всей добычей и остальной армией и флотом в Рим, где в честь его возвращения отпраздновали морской триумф.

Через несколько дней после отбытия Вульсона Регул возобновил разорение земель между Карфагеном и Утикой. Когда очередь дошла до некоего города Адис, взятого римлянами в осаду, последним, наконец, пришлось столкнуться с сопротивлением.

К тому времени, оправившись от первого шока, пунийское руководство взялось за дело защиты своей страны более активно. Были назначены новые командующие армией: Гасдрубал, сын Ганнона, Бостар и Гамилькар, вызванный с Сицилии и приведший с собой пять тысяч человек пехоты и пятьсот конников. После военного совета армию решено было направить на снятие осады с Адиса. Однако то ли общая безграмотность карфагенских полководцев в военном деле, то ли сам факт отсутствия среди них единоначалия явился причиной того, что выбранная ими позиция на господствующем холме лишала их армию возможности эффективно использовать самые сильные рода войск – слонов и конницу.

Напротив, римляне правильно оценили свойства местности и на рассвете, не дожидаясь, пока противник спустится на равнину, атаковали его расположение двумя колоннами. «Конница и слоны оказались совершенно бесполезными для карфагенян; зато наемники с жаром и стойкостью бросились в дело и заставили первый легион отступить и бежать. Но как скоро они прошли вперед, их окружили римляне, подоспевшие с другой стороны холма, и обратили в бегство; вслед за сим все карфагеняне кинулись из лагеря. Лишь только слоны вместе с конницей вступили на равнину, отступление карфагенян стало неизбежным» (Полибий, I, 30, 11–13).

Победа при Адисе повлекла за собой новые рейды римлян, в результате чего под их контролем оказалось более семидесяти городов и селений, наиболее важным из которых был расположенный в непосредственной близости от Карфагена Тунет, где Регул устроил новый лагерь (Евтропий, II, 11; Орозий, IV, 8, 16; Аппиан, Ливия, 3; Полибий, I, 30, 15).

Ко всем этим бедам добавилось еще восстание нумидийцев, которые, по словам Полибия, причиняли пунийцам даже больший вред, чем сами римляне (Полибий, I, 31, 2). Спасаясь от вражеских мародеров, в Карфаген стекались беженцы со всей округи, что неизбежно вызвало голод и панические настроения. Хотя Регул и не имел достаточных сил для штурма пунийской столицы, он не сомневался, что сдача города – это вопрос времени. Его волновало лишь то, чтобы она произошла раньше, чем из Рима прибудет новый консул и присвоит себе его славу победителя, и поэтому сам предложил карфагенянам мирные переговоры, на которые те с готовностью пошли.