После этого противники старались избегать крупных столкновений, ограничиваясь незначительными стычками. Римляне перегруппировали свои войска, часть которых перевели в новый лагерь по другую сторону от Акраганта. Оба лагеря и пространство между ними опоясывали два рва, предназначенные как для защиты римлян от нападений извне, так и для более надежной блокады города. Расположенный неподалеку город Гербес был превращен римлянами в базу, куда союзные им общины свозили все необходимые припасы. Теперь оставалось лишь ждать, когда голод, который неизбежно возникнет в переполненном городе (по данным Полибия, в Акраганте было не менее пятидесяти тысяч человек) принудит его защитников к сдаче.

Вялотекущая осада продолжалась около пяти месяцев, и положение карфагенян уже было близко к отчаянному, когда, наконец, многочисленные просьбы коменданта Акраганта о помощи не возымели действия. Из Карфагена на Сицилию были отправлены подкрепления, которые вошли в состав расположенной в Гераклее группировки Ганнона. По-видимому, эти действия противника прошли в полной тайне для римлян, во всяком случае, когда Ганнон атаковал Гербес, то смог с помощью некоей военной хитрости (вполне возможно, используя незнание горожан о близости карфагенян) его захватить, отрезав от снабжения осаждающих Акрагант. Теперь и римляне начали испытывать недостаток в продовольствии, усугубленный различными болезнями, и если бы не Гиерон, который наладил доставку необходимого минимума припасов, осада Акраганта была бы снята.

Через некоторое время, сочтя врагов достаточно ослабленными, Ганнон выступил со всем своим войском к Акраганту. При этом вперед были высланы нумидийцы, которые, подойдя к одному из римских лагерей, вначале спровоцировали на бой римских всадников, а затем притворным бегством навели их на основные силы карфагенян, что, естественно, едва не закончилось для римской кавалерии полным разгромом. Однако дальнейшего развития этого успеха карфагенян не последовало. То ли позиция римлян показалась Ганнону чересчур хорошо укрепленной, то ли, напротив, пунийский полководец посчитал себя хозяином положения, но он лишь стал лагерем в непосредственной близости от противника, в течение двух месяцев не предпринимая ничего серьезного.

За это время голод довел жителей Акраганта до последней крайности, и Ганнон в итоге решился на генеральное сражение, что полностью совпадало с желанием римлян. О последовавшей за этим битве не сохранилось почти никаких подробностей, известно только, что она была очень упорной, пока сражавшиеся в первых рядах карфагенские наемники не были разбиты и не бежали, увлекая за собой остальных. Немногие уцелевшие спаслись в Гераклее, а в руки римлян попал не только обоз, но и большая часть из примерно пятидесяти пунийских слонов.

Понимая, что судьба Акраганта решена, Ганнибал, воспользовавшись моментом, когда бдительность праздновавших победу римлян притупилась, тайно вывел из города свои войска, понеся лишь незначительный урон, когда наутро его пытались преследовать. В тот же день Акрагант был взят и разграблен, а его жители обращены в рабство.

Итак, кампания 262 г. до н. э. завершилась крупной победой римлян, во многом определившей весь дальнейший ход войны. Они не только овладели важнейшим городом на южном побережье Сицилии, взяв под контроль большую часть острова, но и получили стратегическую инициативу.

В Риме понимали, что, какие бы победы ни были одержаны в сухопутных сражениях, их цена будет очень невелика, если карфагеняне сохранят свое господство на море. В самом деле, даже если бы римлянам удалось подчинить себе всю Сицилию, пунийский флот мог с легкостью блокировать остров, сведя на нет все их успехи. Перспективы этого были тем более реальны, что морская активность карфагенян за последнее время привела к тому, что на их сторону стало переходить даже больше сицилийских городов, чем к их противникам. Атакам подвергались и территории в самой Италии, в то время как ливийские владения карфагенян оставались неприкосновенными. Под постоянной угрозой разорения находились крупнейшие приморские города римлян и их союзников: Цере, Остия, Тарент, Неаполь, Сиракузы, а торговля между ними была почти полностью парализована. Таким образом, важнейшей задачей, вставшей перед римлянами после захвата Акраганта, стало создание военного флота, способного на равных противостоять пунийскому. Решить ее удалось в 260 г. до н. э.

Об обстоятельствах происхождения боевых кораблей римлян и о том, как они научились воевать на море, сохранился красивый и в чем-то романтический рассказ, дошедший до нас в изложении Полибия.

До войны с Карфагеном у римлян не было сильного военного флота, и в случае необходимости они использовали корабли союзных им греческих колоний. Но греки не строили квинкверем, и в открытом сражении против пунийцев их корабли вряд ли имели бы шансы. В результате слишком буквального следования за текстом Полибия долго бытовала точка зрения, иногда повторяемая и теперь, что до первой войны с пунийцами у римлян вообще не было морского флота, тем более военного. Это, по меньшей мере, преувеличение. К тому времени римляне уже имели значительный торговый флот и некоторое, впрочем небольшое, количество боевых кораблей классом не тяжелее триремы. Как и их греческие союзники, они не располагали квинкверемами, и главная проблема заключалась в том, чтобы построить такие корабли самим.

Римлянам повезло. Еще когда их войска переправлялись на Сицилию и подверглись нападению карфагенских кораблей, одна из квинкверем вылетела на отмель и попала в руки римлян. Она и послужила моделью для всего римского флота той эпохи. Первая партия кораблей составила сразу сто квинкверем и тридцать трирем.

Но мало было построить корабли, необходимо было также подготовить для них экипажи. «Пока одни заняты были возложенным на них сооружением судов, другие собирали команду и на суше обучали ее гребле следующим образом: они посадили людей на берегу на скамьи в том порядке, в каком они должны были занимать места для сидения на судах, посередине поставили келевста и приучали их откидываться всем разом назад, притягивая руки к себе, а потом с протянутыми руками наклоняться вперед, начинать и кончать эти движения по команде келевста» (Полибий, I, 1, 21). Когда корабли были готовы, обучение на суше было дополнено недолгими, но интенсивными тренировками на море, после чего римская эскадра стала считаться готовой к бою и направилась вдоль италийского берега к Сицилии.

Конечно, этот ускоренный курс подготовки не мог превратить вчерашних ремесленников и сельских жителей в опытных моряков, да и качество постройки первых римских кораблей было весьма невысоко. Они были неповоротливы и в классическом маневренном бою должны были бы неизбежно уступить соответствующему количеству пунийских кораблей.

Неудивительно, что первый боевой опыт римского флота был неудачен. Командующий морскими силами Гней Корнелий Сципион, направив основную эскадру к Мессанскому проливу, решил ее упредить и сам с семнадцатью кораблями вышел несколькими днями раньше, чтобы подготовить место для приема. В пути римский флотоводец узнал о возможности захватить город Липары, находившийся на одном из Липарских островов, к которому и подвел свои корабли. Однако, прослышав об этом, карфагеняне направили к Липарам эскадру в двадцать кораблей во главе с Боодесом, которая блокировала римлян в бухте города. Оказавшись в окружении, Гней Корнелий растерялся, корабельные команды бежали на сушу, и карфагеняне без боя захватили римскую эскадру вместе с ее командующим, которого взяли во время переговоров (Полибий, I, 21, 4–8; Ливий, Содержание, 17).