Как там у Пушкина; «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» И я тоже была бы рада обмануться.

Но факты вещь неоспоримая, мои сомнения развеять было очень легко. Достаточно было пойти всем вместе в этот злосчастный клуб. Но он этого не сделал, потому что ему было, что скрывать. «Мордочка в пуху» у моего драгоценного…

Забавная ситуация думала я, для меня верность одно из главных качеств отношений в семье, а для него - пустой звук. Хотя, нет! Если бы я позволила себе сходить в кино с Егором, прогуляться в воскресенье с солдатиком, пофлиртовать с другом Машиного мужа, скандал бы мне закатили классный, тут даже к гадалке не ходи. Потому, что мне нельзя! А ему получается все можно.

А в субботу он посадил нас на поезд, следующий до Челябинска.

Приехав домой, я на следующий же день уехала на Волковский к бабушке Ульяне и Галке. И последнюю неделю своего отпуска провела с родными людьми и в родных краях, где даже воздух лечит, совершенно не представляя. что впереди меня ждут новые испытания.

Вернувшись после отпуска домой, я обнаружила повестку в суд. Бабушка Сергея подала на обратный обмен, чтобы вернуть свою квартиру. Вот так вот и начался новый этап в моей жизни.

Я сидела и писала мужу письмо. Писала о том, что беспокоюсь потому что от него нет писем несмотря на нашу договоренность, о том, что скучаю. О том, что произошли здесь с того момента, как мы вернулись после отпуска. Строчки ровно ложились на бумагу «Вчера у нас был праздник, день строителя, а мне не весело, какая тут радость тебя с нами нет. От Алки пришло письмо, жалуется на бабушку, говорит замучила нравоучениями, да и плохо слышит ведь. Пишет, что собирается в гости ко мне приехать. Она начала вязать тебе носки, может свяжет... Сашка все такой же веселый, вот только правда, опять кашляет и сопельки появились…»

А в голове наша с ним ночь перед тем, как нам уехать из Сосновоборска. Я отбросила от себя тогда, все свои обиды, всю ревность, что отравляла мне жизнь и любила его.

Любила словно это был последний раз.

«Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой,

Еще один раз прошепчу тебе - ты мой,

Еще один последний раз твои глаза

В мои посмотрят и слеза

Вдруг упадет на руку мне, а завтра я

Одна останусь без тебя, но ты не плачь.»

Он не плакал. Плакала я, пытаясь раствориться в нем без остатка, в его любви и нежности. И пусть это чувство было с привкусом горечи, я старалась вобрать в себя это без остатка. Я отгоняла все сомнения и позволяла ему любить меня, была словно послушный пластилин в его руках. А он целовал меня в заплаканные глаза, собирал слезинки с моих щек и шептал, шептал, что любит, что я для него единственная, желанная, неповторимая.

Я целовала его в ответ, в любимые глаза, в губы, задыхалась от недостатка воздуха в жадном поцелуе. Пила его дыхание и делилась своим. Я расплывалась лужицей под его ласками. Оплетала его руками и ногами, и чувствовала, что сейчас он только мой. Мой и ничей больше, а я его.

А через несколько часов мы расстались. Опять на долгое время.

Я вспомнила, как он поднял меня возле вагона подмышками, держа на весу и горячо целуя. Как прижал к себе, так что я почувствовало его желание...

О, боже…

На меня внезапно сошло озарение. Частенько прощаясь возле общежития, он целовал меня точно так же, подняв за подмышки, и держа на весу. А я болталась, как сосиска и не понимала, почему он так делает, что за кайф держать меня на весу, ведь я же тяжелая.

«Господи, Анька, до тебя порой как до жирафа все доходит! Но у того, хоть оправдание есть, шея длинная. Прямо, как до утки, на третьи сутки. Да! Всего то три года прошло, как до тебя дошло. - Я рассмеялась. - Да он же просто меня хотел! Он поднимал меня, чтобы прижаться к… Хмм».

Вот уж точно, наивная чукотская девочка.

Я грустно улыбнулась и продолжила письмо.

Теперь я писала ему о том, что Елена Павловна, его бабушка подала заявление в суд. На который мне придется отпрашиваться с работы уже на следующей неделе, но я надеюсь, что все будет хорошо.

М-да, знала бы я чем это все кончится, может постаралась бы хоть как-то подготовиться. Возможно наняла бы адвоката. А так прочитала, что семьи военнослужащих защищает закон и пустила все на самотек. Спокойно ждала день суда

Елена Павловна пришла на суд с командой поддержки. Две бабуси дружно насели на меня в коридоре суда.

– Гляньте на неё, молодая, да наглая, решила у бабушки квартиру отобрать. И не стыдно тебе? Ты на неё еще не заработала, а бабушка всю жизнь пахала. Бесстыдница!

Я молчала, а что было говорить? То, что это была не моя идея, обмениваться квартирами. Боюсь их, это даже не интересовало. Вскоре нас пригласили в зал. Вначале зашли мы с Еленой Павловной, подали паспорта секретарю. Вел наше дело судья Сысков. Мне он показался довольно неприятным на вид мужчиной. Впоследствии оказалось, что первое впечатление было верным.

Судебное заседание походило на фарс чистой воды. В выступлении истца не прозвучало ни единого слова правды, бабушка Сергея обвиняла меня в подделке документов, в вымогательстве её подписи. А её подружки выступили свидетелями. Якобы они видели, как я требовала Елену Павловну подписать документы, при этом обещала ухаживать за ней, а на деле выгнала бедную старушку из дому. Ну совсем, как в сказке «Была у лисы избушка ледяная, у зайца лубяная…» Вот такая вот я хитрая и коварная лиса.

Когда я пыталась возразить, мне сказали, что, если я еще хоть слово произнесу, то меня выведут из зала суда. И мне оставалось только слушать и хлопать глазами. Наконец дали слово и мне. Я рассказала, что обменом я не занималась, так как на тот момент моему ребенку шел всего шестой месяц. О том, что с Еленой Павловной до обмена я виделась всего пару раз и встречи происходили на квартире её сына, моего свекра и поэтому свидетельницы никак не могли меня видеть раньше. Сказала я и о том, что мой муж находится сейчас в армии и именно он является ответственным квартиросъемщиком.

После чего суд удалился, а мы остались ждать. Честно говоря, я была спокойна, ведь я была уверена, что справедливость восторжествует.

Из здания суда я выходила в полном шоке. Исковое заявление Елены Павловны удовлетворили, а мне предстояло через десять дней освободить квартиру.

Я не понимала совершенно, что мне теперь делать, куда идти за помощью. И решила поехать в военкомат. На удивление к военкому я попала сразу, начала рассказывать ему о наших проблемах и разревелась.

- Простите, - рыдала я,- я просто не знаю, что мне сейчас делать. Ордер выписан на Сергея. Куда нам теперь идти с сыном, что делать, я вообще не представляю.

Военком, подал мне стакан с водой и сказал, - Ну, единственное, что мы можем для вас сделать, это написать в часть. А вот отпустят вашего мужа в отпуск или нет, обещать не можем. Все зависит от того, есть ли у него замечания по службе.