Из Москвы столица Кении виделась лесом ультрасовременных небоскребов, сверкавших на экваториальном солнце глянцевыми окнами из дымчатого стекла. В воображении возникали широкие улицы, по которым непрерывно тек густой поток машин. По тротуарам мимо нарядных витрин с последними новинками техники и модной одежды из Европы и Америки двигалась разноцветная толпа. Среди преобладавших в ней черных лиц выделялось много темно-коричневых суахилийских, которые принадлежали потомкам смешанных браков арабов и африканцев, светло-коричневых индусских, белых европейских.

Источники подчеркивали отличия Найроби от африканских городов, расписывали его высотный центр, пятизвездочные отели, транснациональные банки, магазины с широчайшим выбором товаров. Напоминали, что в столице живут десятки тысяч выходцев с Индостана, из Европы и арабского мира. Собственные воспоминания о чистой, по-европейски благоустроенной столице Зимбабве с толпами белых прохожих довершали картину.

Первая же прогулка вдоль главной улицы, Проспекта Джомо Кениаты, названного в честь отца-основателя нации, опрокинула и растоптала почти все, что логично и удобно выстроилось в голове накануне поездки. Для неторопливого осмотра центра я выбрал воскресенье, уповая на то, что в выходной будет меньше машин и прохожих. Расчет оправдался: по проспекту лениво катил десяток автомобилей, тротуары были пустынны, магазины и конторы – наглухо закрыты железными решетками и жалюзи.

Как только я припарковался и, беспечно глазея по сторонам, сделал десяток шагов, словно из воздуха, возникла пара сорванцов лет 12, облаченных в тошнотворно грязные лохмотья.

– Френди, дружище, дай хоть шиллинг, мы голодны, дай нам, дай, мы есть хотим, есть, – наперебой кричали мальчишки.

Для пущей убедительности они прижимались и хватали за руки, справедливо полагая, что так смогут быстрее и доходчивее убедить попавшего в их сети пришельца в необходимости поделиться денежными знаками.

По прежнему опыту я знал, что давать ни в коем случае нельзя, но неожиданность и натиск сделали свое дело. Да и выглядели попрошайки жалко. Ну, разве что, этим двум, сдался я. То была роковая ошибка. Стоило достать кошелек, как неведомо откуда набежала стая оборванцев и с гвалтом ринулась в атаку. Оставалось швырнуть им горсть монет и, воспользовавшись замешательством, заскочить в машину. Так, не начавшись, бесславно закончилась попытка экскурсии по городу.

В ходе повторных экспериментов выяснилось, что передвигаться по центру Найроби пешком все же можно. Для этого следует усвоить пару простых правил. Во-первых, идти надо быстро и целенаправленно, а во-вторых, не смотреть по сторонам. Как только остановишься и оглянешься или на мгновение проявишь неуверенность в выборе маршрута, расплата не заставит себя ждать. Ага, стало быть, ты не местный, а турист, смекнут попрошайки, и посему из тебя можно и нужно вытянуть хоть что-нибудь.

Способов множество и практикуют их не только пацаны, но и вполне респектабельные на вид дяди. Они ходят в костюмах и галстуках и вежливо заводят разговор, предлагая туры в Масаи-Мара, Амбосели и другие популярные кенийские национальные парки. Только для вас – цена снижена, но отправиться по такой путевке вы никуда не сможете. Есть и такие, кто окликает, представляясь знакомым. Изысканно извинившись, они объясняют, что с момента «последней нашей встречи» попали в затруднительное положение и просят одолжить совсем немного, сколько подскажет совесть, до лучших времен. Расчет строится на том, что для белого человека, недавно оказавшегося в Африке, все чернокожие – на одно лицо. Кстати, тот же эффект поначалу производили на чернокожих белые. Наконец, вытягивая ручонки, наперерез бросаются дети дошкольного и начального школьного возраста. Их подбадривают криками сидящие на кромке тротуаров мамаши. Маленькие попрошайки либо клянчат без затей, либо умоляют пожертвовать на святое – учебу.

Впрочем, много ходить в Найроби не придется в любом случае. Тротуары есть только в многоэтажном, но маленьком центре, для обхода которого хватит получаса. Остальные районы оборудованы исключительно для автомобилей. На долю пешеходов остаются пыльные обочины, которые в сезон дождей превращаются в вязкое месиво. Столичные жители настолько привыкли к отсутствию тротуаров, что даже там, где они есть, нередко продолжают брести по краю проезжей части, отступая на безопасную дорожку только для того, чтобы пропустить машину.

Когда мало времени или предстоит неблизкий путь, можно воспользоваться автобусом или электричкой. Если они не идут в нужное место, есть маршрутное такси матату. Оно точно доедет туда, куда требуется.

Один из путеводителей назвал матату «главным вкладом Кении в мировую цивилизацию». Доля истины в этом шутливом утверждении есть, потому что кенийские маршрутки – действительно целая субкультура, пусть и со знаком минус.

От обычных микроавтобусов матату отличаются уже внешним видом. Даже после введения в начале нынешнего столетия единого цвета и дизайна на стеклах остались надписи и картинки. До запрета на расписывание боков иная маршрутка походила на матерого рокера, сплошь покрытого витиеватыми татуировками. Названия типа «Профессионал», «Папарацци», «Принцесса Диана», «Дорога в ад» с соответствующими лубочными иллюстрациями перемежались аляповато выведенными назидательными сентенциями, позаимствованными из Библии, Корана или безбрежных запасов столь любимых африканцами пословиц и поговорок.

Забавное название образовано от суахилийского «тáту», что означает цифру три. Когда после провозглашения независимости предприимчивые кенийцы переделали в такси армейские автомобили, проезд стоил три цента. Название прижилось, хотя за полвека цена подскочила в сотни раз и ныне составляет десятки шиллингов.

Неузнаваемо изменился и стиль вождения. Вместо строгого британского порядка на дорогах воцарился первобытный хаос. Правил всего два. Первое: правил не существует. Второе и главное: всегда уступай дорогу матату. При нарушении второго правила водителя ждут неприятности, ведь маршрутки знамениты наплевательским отношением к любым нормам. Они не обращают внимания на светофоры, ездят по тротуарам, а если надо, то и по встречной полосе, разворачиваются на 180° на скоростном шоссе, даже не помигав для приличия указателем поворота, а могут и внезапно остановиться посреди него, чтобы подобрать или высадить пассажира.

Протестовать бесполезно. Ради увеличения выручки водители матату готовы пожертвовать собственной жизнью, не говоря о жизнях пассажиров. Дорожная полиция практически не вмешивается. Получив свою долю, постовые закрывают глаза на самые опасные художества. Терпят и пассажиры. 40 000 матату – главный транспорт страны, альтернативы которому не предвидится.

Тротуаров нет во всех столицах бывших британских колоний. В отличие от не лишенных тщеславия португальцев и французов, не скупившихся на благоустройство и украшение административных центров заморских территорий, практичные англичане деньгами не бросались. Только то, что необходимо, на что можно изыскать средства в самой колонии и что имеет шанс окупиться – таков был их принцип. В результате, за вычетом многоэтажных башен из стекла и бетона, возведенных после провозглашения независимости, Найроби представляет собой разрозненные скопления небольших разнородных домиков.