– Он не пешка, он джокер. Мы его давно знаем, надо за ним присматривать. Сделай то, что тебя просят, это нужно.

– Ладно, если действительно нужно, то сделаю. Пусть Искатель даст информацию.

– Думаю, что на днях получишь. Ну, мне пора, а то я ещё в Гренландию должен смотаться. До чего ж я холод не люблю, б-р-р-р. Береги себя, брат!

– Все мы в руках Божьих! Ладно уж, плыви, Ихтиандр. Кстати, не забудь мне в следующий раз притащить амфору Архитектора, ты обещал…

– Обещанного три года ждут, – и опять весело забулькав, Лиазар скинул плащ и беззвучно ввинтился в воду.

Его собеседник достал из-под плаща коммуникатор и написал короткое сообщение:

«Игру решили начать Дети Посейдона. Жду указаний».

Володя сидел в своей съёмной квартире за убогим кухонным столом перед чашкой давно остывшего чая и напряжённо пытался сложить ускользавшую мозаику. К сожалению, сведения, полученные им от информатора, на важность которых для продвижения заказанной ему акции он так надеялся, по большому счёту не представляли никакого интереса.

Подумаешь, дочка интересующего его лица – наркоманка, мало ли наркоманов среди «элитных» детей? Да каждый второй, наверное. Иначе они просто не смогли бы круглыми сутками тусоваться в дорогих ночных клубах – организм не выдержал бы. А так… – несись жизнь по полной, как та пресловутая тройка. Пусть потом наступит жестокая расплата, лишь бы сейчас было хорошо. Да и не верили они в расплату. Это кто-то другой, не я, сдохнет от передоза или просто от полной деградации организма, а я – нет, я сильный, я спрыгну, когда надоест. Вот только не надоедало, да и сил в нужный момент не оказывалось. А и зачем, ведь никто от них ничего особенного не ждёт, предки столько бабла накосили, что и правнукам хватит, так чего напрягаться? А если правнукам не хватит, пусть они и чешут свою репу, как обеспечить себе жизнь. А на наш век точно хватит…

Но раз больше пока нарыть ничего не удалось, как-то нужно использовать и эту скудную информацию. Слишком уж непогрешимым оказался объект – без пороков, по крайней мере, хоть сколько-нибудь явных, без страстей, без человеческих слабостей. Работа – дом – работа – иногда участие в светских мероприятиях, но всегда очень сдержанно, без каких-либо излишеств. Кроме того, безусловная преданность продвинувшему его премьеру, а также безукоризненное выполнение своих служебных обязанностей. Короче, робот, а не человек.

Но, на основании своего богатейшего жизненного опыта, Володя знал, что обычно такие вот идеальные люди и стерегут в своём закрытом от всех личном мире потайную дверь, которую ни в коем случае открывать нельзя. Надо её найти… Пока же попробуем разыграть карту дочки, а если уж это окажется пустышкой, тогда и поднимем свои старые, надёжно законсервированные резервы. Хотя делать это очень и очень не хотелось…

В модный клуб, где обычно тусовалась Рената (так звали юную наркоманку), Володя приехал заранее, но перед этим посетил большой торговый центр, чтобы поменять внешность для соответствия принятому в клубе дресс-коду. К сожалению, амплуа мелкого тамбовского бизнесмена здесь категорически не катило, в таком виде даже близко к клубу не подпустили бы. Пришлось потратиться даже на аренду роскошного «Бентли», который вместе с водителем, просто за сногсшибательную сумму, предоставили расторопные армяно-московские бизнесмены. Но не траты раздражали Володю, его злило, что он вынужден светиться в не самом подходящем месте. Полная опасностей жизнь научила его мимикрии, умению становиться незаметным для окружающих. А сейчас пришлось выпячивать себя, как павлину-идиоту в разгар брачного сезона.

И что притягательного находит современная молодёжь в этих ночных клубах? Музыка – на грани звукового шока, дым, полупьяное полубыдло, возомнившее себя элитой, и, главное, – беспросветная бесцельность подобного времяпрепровождения. Выброс энергии? Спорно. На самом деле это получается только за счёт амфитаминов и забойного барабанного ритма, который сам по себе синтезирует в мозгу полунаркотические составляющие. Но потом, через пару дней, совокупное воздействие энерговозбудителей вызывает гиперкомпенсацию – человек впадает в жестокую депрессию, нередко приводящую к суициду. Возможность с кем-то познакомиться? Но все знакомства в клубах обычно мимолётны, происходят под воздействием снимающих ограничения наркотиков и алкоголя. К тому же, хоть, в большинстве случаев, и приводят к торопливому сексу, то потом ничего, кроме отвращения и апатии, не вызывают. Тогда, чтобы снять депрессию и грусть по бездарно прожигаемой жизни, опять приходится прибегать к наркотикам и бездумной тусовке в клубе.

«А может быть, я просто слишком стар? Говорят, что старики всегда ворчат на молодёжь – мол, мельчают, никуда не годятся, не то, что были раньше. Интересно, на кого тогда должен ворчать я? На Ньютона или Наполеона? А может быть, на Сталина с Гитлером?» – Володя представил себя в роли маразматичного ворчливого старика, который грозит иссохшим пальцем Сталину, стоящему на трибуне перед демонстрацией счастливых советских людей, и весело расхохотался. А что, прикольная получилась картинка…

Ага, а вот и она. Володя легко срисовал томную брюнетку с грустными тёмными миндалевидными глазами и выражением распутно-кающегося отношения к миру на лице, пришедшую в компании таких же молодых людей, пытавшихся выглядеть взрослыми и уставшими от жизни. Они оккупировали несколько столиков на верхнем ярусе, заказали себе множество разнообразной выпивки и, почти не таясь, стали прямо на столиках выкладывать дорожки из белого порошка, по очереди втягивая его в ноздри. Не отставала и Рената, постепенно превращаясь из бледной экзальтированной барышни в раскрепощённую и разнузданную деваху, успевшую посидеть на коленях и пооблизываться со всеми своими спутниками мужского пола. Те отвечали ей вяло, видимо, она уже всех достала своей любвеобильностью, но явно отказывать ей не решались, опасаясь, наверное, неприятных последствий. Всё-таки, папа – большая шишка. А когда Рената подозвала официанта и, бурно жестикулируя, сделала ему заказ, который подкрепила несколькими банкнотами жёлто-оранжевого цвета, то Володя понял, что она ещё и главный спонсор всей этой компашки. Наконец, молодые прожигатели жизни решили спуститься на танцпол и погрузились в непрекращающийся танцевальный марафон под всё ускоряющуюся музыку, выдаваемую беснующимся за пультом ди-джеем. Зал был наполнен дымом, с потолка беспрерывно летели блестящие пластинки, а ритм становился всё жёстче и напористей. Глядя на этот разгул, Володя вспомнил виденные им на Гаити негритянские пляски на вуду-церемониях, и жуткий холодок пополз у него по коже. Казалось, сейчас, из центра дрыгающейся толпы, разгорячённой недоброй магией, взметнётся рука с зажатым в ней петухом, сверкнёт нож, и кровь чёрным потоком хлынет из перерезанного горла на голые исступлённые тела.

Заметил он и другое: Рената уже давно буквально слилась в одно целое с другой девушкой – очень яркой блондинкой с лицом, буквально усыпанным пирсингом. Их руки скользили по телам друг друга, иногда взлетая вверх, а иногда опускаясь, бёдра переплелись, как щупальца осьминога, а лица умудрялись оставаться неподвижными буквально в нескольких миллиметрах одно от другого. Через какое-то время барышни выскользнули из трясущейся толпы и, держась за руки, направились к столикам, облюбованным Ренатовой компанией.