Необязательно, — пожала плечами ЕлизаветаПлатоновна. — Может, почту соседи вынимают. Я, например, когда уезжаю,всегда прошу соседку почту вынимать. Ну что ж, не повезло нам.

Эй, дамочка, вы что тут потеряли? — раздался чей-тоголос. Он явно принадлежал человеку не трезвому. И в самом деле, по лестнице,крепко держась за перила, спускался изрядно пьяный мужичок.

Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Маня. — Мыищем Ларису Петровну Курочкину.

Ларку-то? А чего ее искать, она тут за углом в магазинчикепрессой торгует. Туда и ступайте!

Спасибо, большое спасибо!

Да не за что! Только зачем вам эта стервоза сдалась?Исключительной подлости баба. И мерзости исключительной!Иск-лю-чи-тель-ной! — Он поднял вверх указательный палец. — Я бы дажесказал — вселенской мерзости баба! Вы не смотрите, что она вас будет сиропомполивать, не верьте, ждите, будьте начеку, а то в сироп ей ничего не стоитсерной кислоты подмешать, фигурально выражаясь!

Мужчина слегка пошатнулся на последней ступеньке и чуть неупал.

— Простите, а как нам узнать ее, наверное, в этоммагазине она не одна работает, а расспрашивать не хотелось бы, у нас делоконфиденциальное, — улыбнулась пьяному Елизавета Платоновна.

А, так вы с ней незнакомы? Ваше счастье. И не стоитзнакомиться. Как минимум изжогу заработаете, а как максимум кучу неприятностей.Вы не смотрите, что я с утра в некотором подпитии, у меня вчера день рождениябыл, так что причина уважительная.

Поздравляю вас, — вмешалась Маня. — Но все-такикак нам Ларису Петровну узнать?

А у ней на роже все написано — я стерва, обиженная жизнью, иза это всех вас презираю и ненавижу! А если конкретнее — крашеная блонда летпод сорок, на шее бусы янтарные…

Тут из квартиры на первом этаже выглянул пожилой мужчина.

Геннадьич, ты чего тут базаришь? Заходи, у меня чекушка взаначке есть. Надо ж после вчерашнего здоровье поправить!

О! Иван Степаныч, я всегда знал, что вы великий человек!Прошу прощения, дамы, труба зовет!

И они скрылись за обитой зеленым дерматином дверью.

Ну что ж, кое-что мы уже узнали, — улыбнулась ЕлизаветаПлатоновна. — Идем! Поглядим, что за мегера эта Лариса.

А может, она не мегера вовсе, а просто не дает ему денег навыпивку, вот и все, — предположила Маня.

— Боже, откуда такое знание жизни! — засмеяласьЕлизавета Платоновна.

Они решили дойти до места пешком. Магазинчик был маленьким,торгующим газетами, журналами и дешевыми книжками в пестрых обложках. Народутам оказалось немного, за кассой сидела женщина, ничем не напоминающая ту,которую описал подвыпивший сосед. Лет шестидесяти, очень полная, с крашеннымихной волосами.

Это не Лариса, — прошептала Маня.

Вижу, — шепнула в ответ Елизавета Платоновна. И подошлак кассе. — Извините, я тут осталась должна пятьдесят копеек, но другойкассирше, она когда дежурит?

Лариска-то? Сегодня. Только к ней кто-то пришел, скоробудет. А полтинник вы оставьте, я ей передам.

Ой, Марьяна Ивановна, — вмешался молоденькийохранник. — Вы ж ее знаете, она ж за полтинник невиноватому человекускандал устроить может. Пусть дама уж ей в руки отдаст, а то еще перепутает.Дама, вы отсюда выйдете, и направо во дворе лавочка. Там она и сидит, вы уж ейв руки лучше отдайте.

Спасибо, спасибо большое! — обрадовалась ЕлизаветаПлатоновна. — А то я сегодня уезжаю, боюсь забыть.

Они вышли на улицу, свернули за угол и…

Стойте! — тихо воскликнула Маня и даже схватилаЕлизавету Платоновну за рукав.

Что случилось?

Она… она сидит с той, которая не Керженцева…

Маня, сразу узнала женщину с фотографии, сделанной Гошкой всамом начале расследования.

— Постойте тут, я сейчас…

Маня обежала двор так, чтобы подобраться поближе к лавочке.И прислушалась. Но разговор двух женщин оказался совершенно неинтересным. Онидовольно увлеченно обсуждали недавний праздник — чей-то день рождения,по-видимому. Потом лже-Ираида сказала:

Ладно, Ларка, поеду я, пожалуй, устала что-то.

Да и мне пора, работа как-никак…

Ничего, скоро заживем как люди!

Скорее бы!

Ну так первый взнос уже есть. Все, подружка, я поехала!

«Какое счастье, что мы на машине!» — подумала Маня и помчаласьназад, к Елизавете Платоновне, которая в некоторой растерянности озиралась посторонам, вероятно, потеряв ее из вида.

Скорее в машину, — бросила на бегу девочка.

Куда ты, Маша?

Елизавете Платоновне ничего не оставалось делать, кроме какбежать вслед за Маней.

В чем дело? Что случилось? Куда мы едем? — забросалаона ее вопросами.

Вон за той машиной, Лариса теперь никуда не денется. Главное— выследить эту…

Маня, ты что-то выяснила?

Кажется, да. Но одно ясно — мы на верном пути!

Они уже минут двадцать стояли в пробке почти вплотную кмашине лже-Ираи-ды. И Маня подробно передала Елизавете Платоновне разговор двухподруг.

— Да, действительно, это не может быть случайностью.Все очень точно совпадает. Машенька, я вот только думаю…

Но в этот момент у кого-то из водителей не вы-

держали нервы, и он громко засигналил. Елизавета Платоновнавздрогнула, и, как ни странно, пробка начала рассасываться. Еще минут черездесять у светофора Ираидина машина подала сигнал левого поворота, но, когдапреследовательницы пристроились к ней в хвост, она вдруг вывернулась из очередина поворот и погнала прямо, а Елизавета Платоновна не успела перестроиться, и вмгновение ока Ираида скрылась из глаз.

Ох, черт! — простонала Елизавета Платоновна. —Неужели она учуяла слежку? Или просто передумала? Надо же, как не везет!

Ничего страшного, теперь она от нас не уйдет, у нас все-такиесть Лариса! Но на всякий случай мы сегодня к ней не поедем, а то мало ли…Зачем ее раньше времени вспугивать.

Думаешь?

Да! И потом ей обязательно в магазине скажут, что ееспрашивали. Может, и пьяненький тот скажет, что ее искали… Пусть понервничает,но слегка.

Да нет, Манечка, пьяненький ее на дух не выносит, а вмагазине тоже могут забыть, ведь речь шла всего лишь о полтиннике. Но я с тобойсогласна, сегодня мы Ларису трогать не будем, я что-то устала, хотя сейчас ещесовсем не поздно, но…

— Знаете что, давайте поедем к нам! — предложилаМаня. — Я вас познакомлю с Гошкой и Лехой.