— Есть настоящие вампиры, которые умеют питаться эмоциями. Я знала одного такого, который умел питаться страхом и умел вызывать его в других просто силой мысли.

— Удобно — прямо сам себе еду готовил, — сказал Алекс.

Я кивнула.

— Ты думаешь, это был вампир? — спросил Этан.

— Я знаю, что тот тигр, что отсюда выбежал, — из тех, за кем мы охотимся. Эта быстрота, искусство обращения с оружием, — это они.

— Ты хочешь сказать, что Джордж был шпионом? — спросил новый охранник.

— Во-первых: как тебя зовут? Во-вторых: давно ли Джордж у вас?

Он улыбнулся:

— Меня зовут Бен. Пару месяцев.

Я сопоставила даты:

— Его сюда внедрили почти сразу, как она проснулась.

— Что? — не понял Бен.

Я покачала головой:

— Мысли вслух.

Как только проснулась Мать Всей Тьмы, так и внедрили сюда шпиона.

— Внедрили в мое окружение, — сказал Алекс. — Знали, что в конце концов ты появишься.

— У него документы проверили, — сказал Бен.

— Эти ребята занимаются шпионажем тысячу лет с лишним. И свое дело знают.

— Он через нас прорвался, будто мы люди, — сказал Бен.

— Я его зацепила последним выстрелом?

Бен нахмурился. Наверное, проигрывал в голове сцену боя.

— У него на футболке была кровь, вот здесь. — Он показал на левую сторону груди, возле плеча.

— Это кровь Этана?

— Я его не коснулся, — ответил Этан.

— Значит, зацепила.

Я усмехнулась, понимая, что на самом деле злобно оскалилась.

— Подтверди только, бога ради, что у вас пистолеты заряжены серебряными пулями?

— Конечно, — ответил Бен. — Серебро убивает и людей, и оборотней, а свинец — только людей.

— Тогда он ранен, — сказал Алекс. — От серебра даже самые сильные из нас исцеляются медленно, как люди.

— Ты оказалась быстрее, чем он рассчитывал, — сказал Этан. — Так он сам сказал. Большинство охранников не успели бы сделать последний выстрел. А ты из незнакомого пистолета, в противника такой быстроты, какой я в жизни не видел.

Этан посмотрел на меня восхищенным взглядом, в котором не было секса, но так, как смотрит мужчина, увидев, что ты не просто хорошенькая мордашка, а может быть — всего лишь может быть, — симпатичная, миниатюрная и при этом — свой парень.

— Я позвоню Теду, скажу ему, что преступники на меня напали.

— Почему он сказал, что не хочет тебя ранить? — спросил Этан.

— Надеялся, наверное, что я в него не стану стрелять.

Этан посмотрел на меня:

— А ведь он мог и соврать.

— Да, но тот, что ночью исполосовал маршала, говорил то же самое. Я им нужна живая.

— Зачем? — спросил Этан.

Я покачала головой. Не настолько я хорошо знаю Этана, чтобы отвечать на этот вопрос, но теперь я была уверена, что Мать Всей Тьмы хочет заполучить меня живьем. А для того может быть единственная причина: хочет завладеть моим телом и сделать его своим. Джордж сказал, что пришел, не замысливая для меня плохого? Это вранье. Он хотел меня похитить и скормить их всеобщей Темной Матери. Тогда она будет заново жить в моем теле. Не причинять мне вреда? Как же. Мешок вранья этот Джордж.

Почти сразу после этого в коридоре появились врачи и санитары тигров-оборотней, забрали тяжелораненых и оставили мертвых ждать, пока их вынесут. И раненых, и мертвых уносили куда-то в глубь подземелья, где у тигров, очевидно, лазарет. У нас в Сент-Луисе тоже есть такой подземный госпиталь. Этану заштопали ножевую рану на руке. Она оказалась неглубокая и длинная; не будь у ножа серебряной кромки, рана бы уже сама зажила. Эдуард, выслушав мой рассказ об агенте «Арлекина», доложил о провале ищеек. Собака оказалась бесполезной, как мы и предсказывали, но Эдуарда больше интересовало происшествие со мной.

Алекс в сопровождении почти всех охранников пошел докладываться матери, королеве тигров. Двоих оставили ждать ремонтную бригаду у дверей комнаты, где мы разломали половину агрегатов, обеспечивающих вентиляцию подземного логова. О мертвых и раненых уже позаботились, а циркуляцию воздуха надо в любом случае обеспечить. Будничные вопросы жизнеобеспечения требуют внимания, что бы ни происходило. Пережившим катастрофу все равно нужно покупать продукты и стирать одежду. Когда в твой мир вторгается война и убийство, труднее всего уложить в голове именно эти будничные вещи. Жизнь идет дальше своим чередом, и тебе тоже надо жить дальше.

Эдуард твердо настоял на разговоре со мной и Этаном наедине. Как только дверь закрылась, он немедленно дал понять Этану, насколько он им недоволен. Сказал ему прямо в лицо:

— Я думал, ты знаешь свое дело.

— А я знаю, — ответил Этан, и комнату стали заполнять первые струйки просачивающегося жара.

Он выдержан, но у каждого выдержка имеет свой предел. У Этана, очевидно, тоже.

— Эдуард он не виноват. Тут никто не был виноват.

Эдуард повернулся ко мне, сжимая кулаки, глаза посветлели, как ясное зимнее небо. Никогда не видела, чтобы он настолько вышел из себя. Он умеет владеть собой как никто.

— Я ему доверил тебя охранять, Анита. Оставил тебя у него в руках, в буквальном смысле. — Он теперь говорил прямо мне в лицо, и из-за разницы в росте слегка надо мной нависал. Эдуард из тех мужчин, которые при сравнительно невысоком росте умеют нависать, когда хотят, а он сейчас хотел. — Единственная причина, по которой ты не убита, — что у Джорджа был приказ взять тебя живой.

Я кое-что сообразила, подумала по-женски и сказала это вслух:

— Я и правда настолько тебе небезразлична, Эдуард?

Он запнулся на середине слова, закрыл рот и только смотрел на меня, покачивая головой:

— Прости, что?

— Извини, о своем, о девичьем. — Он посмотрел на меня, нахмурив брови. — Я только хотела сказать, что мне случалось бывать в опасности. Бывало, что меня хотели убить, а ты в это время был в другом месте. И никогда тебя это так не трогало.

Он отвернулся, поставив руки на бедра. Похоже, что пытался восстановить самообладание. Да уж, настолько выйти из себя — это на Эдуарда не похоже. И я подумала: а что если это тот вампир? Если он так хорошо умеет распространять гнев, даже при свете дня?

— Эдуард, ты освященные предметы надел?

Он резко обернулся ко мне:

— Что?

— На тебе сейчас освященный предмет есть?

Он посмотрел на меня очень по-своему, по-эдуардовски. Дескать, такие вещи я должна сама знать.