Я улыбнулась. Два раза за день услышать благодарность и теплые слова! Никогда бы не подумала, что незначительные дела могут повлечь за собой столь искреннюю и великодушную реакцию. Внутри я почувствовала сияние – не яркое пламя, но маленький и устойчивый огонек свечи.

– Приезжай когда угодно, Элеанор, я всегда тут. И не обязательно с этим, – она ткнула пальцем в Рэймонда. – Ты теперь знаешь дорогу, и ты здесь не чужая.

Я импульсивно подалась вперед и коснулась ее щеки своей (не той, что покрыта шрамами, а нормальной). Не поцелуй и не объятие, но это была самая максимальная близость, на какую я была способна.

– Счастливо! – сказала она. – Доброй дороги!

Рэймонд проводил меня к шоссе и показал, где расположена автобусная остановка. Он сказал, что мне, возможно, придется немного подождать, так как было воскресенье.

Я пожала плечами; я умела ждать, и жизнь давно приучила меня к долготерпению.

– Ну что ж, Элеанор, до завтра, – добавил Рэймонд.

Я показала ему свой проездной:

– Безлимитный проезд.

Он кивнул и слегка улыбнулся. Как по волшебству, в этот момент подъехал автобус. Я попрощалась и забралась по ступенькам. Пока автобус отъезжал, я смотрела прямо перед собой, чтобы избежать всех этих неловкостей с маханием руками.

Это был насыщенный день. Я чувствовала себя истощенной, но в то же время у меня в голове что-то начало формироваться. Новые люди, новые приключения… сегодняшнее общение. Все это оказало на меня сильное воздействие, но, как ни странно, не вызвало неприятных эмоций. Я подумала, что справилась на удивление хорошо. Встретилась с новым человеком, представилась ему и вступила в успешный коммуникативный акт. Из сегодняшнего опыта я вынесла следующий урок: я была почти готова открыть свои чувства музыканту. И час знаменательной первой встречи стал еще ближе.

Ни в понедельник, ни во вторник я с Рэймондом не виделась. И не думала о нем, хотя мои мысли порой возвращались к Самми и к миссис Гиббонс. Конечно же, я могла навестить любого из них и без Рэймонда. По сути, они оба в воскресенье особо обратили на это мое внимание. Но не будет ли лучше, если он меня сопроводит? Я подозревала, что да, в первую очередь потому, что в случае необходимости Рэймонд всегда мог заполнить неловкую паузу банальным, бессодержательным замечанием или вопросом.

Тем временем, я наконец посетила салон сотовой связи с наименее аляповатой вывеской среди тех, что были вблизи офиса. По совету скучающего ассистента – в высшей степени сомнительному – приобрела за достаточно разумную цену аппарат и «пакет», который позволял звонить, выходить в Интернет и делать множество других вещей, не представлявших для меня никакого интереса. Ассистент упомянул о приложениях и играх. Я спросила о кроссвордах, но его ответ меня очень разочаровал. Я как раз изучала инструкцию к своему новому устройству – вместо того чтобы начислять НДС в счетах мистера Леонарда, – как до меня донесся разговор, который против моей воли мне пришлось слушать ввиду его высокой громкости. Речь шла о ежегодном рождественском обеде.

– Да, но у них там много развлечений! – говорила Бернадетта. – Другие большие компании тоже там будут, поэтому мы сможем с кем-то познакомиться, повеселиться.

Развлечения! Я задалась вопросом, может ли там выступить рок-группа, и если да, то может ли это быть его группа? Рождественское чудо чуть раньше срока? Не вмешалась ли тут снова судьба? Прежде чем я успела спросить о подробностях, в разговор вступил Билли:

– Ты только и мечтаешь замутить под омелой с каким-нибудь пьяным чуваком из мебельного магазина, – сказал он. – Лично я не собираюсь платить шестьдесят фунтов за пережаренную индейку и паршивую дневную дискотеку – и все это ради того, чтобы ты там искала «таланты»!

Бернадетта хихикнула и хлопнула его по плечу.

– Нет, – сказала она, – дело не в этом. Я просто подумала, что чем больше народу, тем веселее, вот и все.

Джейни лукаво посмотрела на остальных, полагая, что я ее не вижу. Ее взгляд, как часто бывало, скользнул по моим шрамам.

– Давайте спросим нашего Гарри Поттера, – сказала она довольно громко, повернулась и обратилась ко мне:

– Эй, Элеанор! Ты ведь у нас заядлая тусовщица. Скажи, как думаешь, где нам в этом году устроить рождественский корпоратив?

Я многозначительно посмотрела на офисный календарь, висевший на стене, – этот месяц иллюстрировала фотография зеленого грузовика с прицепом.

– В середине лета? – спросила я. – Не могу сказать, что я об этом задумывалась.

– Ну да, – ответила она, – но нам уже сейчас нужно что-то зарезервировать, иначе все приличные места окажутся заняты, и нам придется выбирать между дешевым пабом и дрянной итальянской забегаловкой.

– Мне это в высшей степени безразлично, – сказала я. – Я в любом случае не пойду. – Я потерла растрескавшуюся кожу между пальцев; она приходила в норму, но процесс заживления шел мучительно медленно.

– А, и правда, ты ведь никогда никуда не ходишь. И в «Тайного Санту» ты не играешь. Элеанор Гринч, похитительница Рождества, вот как мы должны тебя называть.

Все засмеялись.

– Данная культурная отсылка мне не понятна, – сказала я, – но для полной ясности замечу: я атеист и не имею пристрастия к консюмеризму, поэтому зимний торговый фестиваль, также известный как Рождество, меня совершенно не занимает.

Я вернулась к работе, надеясь, что коллеги, вдохновившись моим примером, сделают то же самое. Прямо как малые дети – так же легко отвлекаются, могут часами обсуждать банальности и перемывать кости незнакомым людям.

– Похоже, кое у кого в свое время случилась неприятная история с Сантой, – заметил Билли, и в этот момент, на мое счастье, зазвонил телефон.

Я грустно улыбнулась. Он даже не представляет, насколько неприятной была история, случившаяся со мной в свое время.

Звонок был внутренний: Рэймонд спрашивал, не хочу ли я навестить с ним Самми. Сегодня среда. Я пропущу беседу с мамочкой. Такого еще ни разу не случалось за все эти годы. Но что, в конце концов, в этом страшного? Не будет большого вреда, если я с ней не поговорю, всего один раз, а вот Самми нуждался в качественном питании. И я сказала «да».

Наше рандеву было назначено на пять тридцать. Я настояла на встрече на улице возле почты, опасаясь реакции со стороны коллег, если бы им довелось увидеть, как мы вместе покидаем офис. Стоял мягкий приятный вечер, и мы решили пройтись пешком, благо до больницы было от силы минут двадцать. Рэймонд явно нуждался в физической нагрузке.

– Как прошел день, Элеанор? – спросил он, закуривая сигарету.

Я обошла его, чтобы идти рядом с другой стороны и не вдыхать подхватываемые ветром тлетворные токсины.

– Спасибо, хорошо. На обед у меня был сэндвич с сыром и солеными огурцами, чипсы и смузи из манго, – ответила я.