litbaza книги онлайнНаучная фантастикаМолчание Сабрины 2 - Владимир Торин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 67
Перейти на страницу:
ощутил мерзкие происки коварной и мстительной судьбы.

Талли Брекенбок ненавидел то, что люди называют «судьбой». Он плевал этой интриганке в лицо: то есть, отрицал любую предопределенность, ни за что не соглашался быть ведомым и всегда поступал по-своему, без оглядки и наперекор всяческим «знакам» и «намекам», посланным высшими силами. К слову, судьба периодически платила Талли Брекенбоку той же монетой. Вот и сейчас появление Мэйхью в жизни хозяина балагана спустя столько лет походило на весьма грязный и подлый плевок исподтишка.

– Мы не друзья, проклятый ты проходимец, – зарычал Брекенбок. – И я спросил, что ты здесь делаешь?

Мистер Несбит – он же мистер Мэйхью – совершенно не боялся гнева этого пугающего человека в шутовском колпаке и страшном гриме, ходившего повсюду на своих длинных ходулях и хранившего семихвостую плеть на письменном столе.

И все же он больше не улыбался.

– Что я здесь делаю? Вышел, знаешь ли, прогуляться после второго завтрака, – сказал Мэйхью, – собрался купить газету в будке, жареных каштанов – у торговки с перекрестка, да и просто проветриться. Оглянулся – а я уже в Фли – стою и наблюдаю преуморительную сцену под названием «Пансион для непослушных детей мадам Лаппэн».

Услышав это название, Брекенбок поперхнулся дымом и закашлялся.

– И вовсе не похоже, – буркнул он.

– Ну да. – Не дожидаясь приглашения (он знал, что его в принципе может и не последовать), Мэйхью опустился на стул; черный саквояж, весь в грязных брызгах, он поставил себе на колени. – А я будто вернулся в славные деньки нашего детства: мы с тобой, как всегда, что-то учудили – должно быть, украли папиретки из портсигара мадам Лаппэн, а она нас за это наказывает и лупит ротанговой тростью.

– И вовсе не похоже, – повторил Брекенбок.

При этом сам он понимал, что сцена под кухонным навесом, чего душой кривить, слегка походила на то, как мадам Лаппэн, чтоб ей подавиться собственной ненавистью к детям, привязывала к «Доске Наказания» очередного провинившегося бедолагу и била его тростью по спине, пока остальные дети топтались кругом. Одни молчаливо сопереживали, другие подзуживали, но все боялись, что скоро может настать и их черед.

Проклятые воспоминания. Проклятые люди из прошлого… Хуже того – из детства! Брекенбок был неимоверно зол.

Он сунул руку в карман фрака и принялся лихорадочно искать платок, чтобы вытереть лицо: ему казалось, будто оно все заплевано треклятой мерзавкой судьбой. И его сейчас не беспокоило, что он сотрет грим – ничего, потом обновит, главное стереть эту слизь воспоминаний о худших годах его жизни, о наивном и глупом коротконогом мальчишке, каким он был когда-то… Где же проклятый платок?!

Мэйхью пристально наблюдал за суетой в кресле.

Ему было жалко этого человека. Совершенно и бесповоротно безумного… Это ведь был его лучший друг (когда-то), самый важный для него человек (когда-то). Тот, кто всегда был рядом и защищал его от злобных мальчишек и не менее злобных воспитателей из пансиона (когда-то). Мэйхью ненавидел это «когда-то». В «когда-то» был виноват он сам – по большей части, да еще кое-какие не зависевшие от него обстоятельства. Но уж точно не этот спятивший человек, который никак не мог что-то найти в своих карманах и при этом бормотал себе под нос, полагая, что монолог происходит у него в голове.

Талли Брекенбок сильно изменился за годы, что они не виделись. Безумие не просто оставило на нем свои отпечатки – хозяин балагана являлся настоящим воплощением безумия. Он постоянно ходил на ходулях, как будто неимоверно боялся коснуться земли собственными ногами – боялся снова стать маленьким и неприметным. Он никогда не смывал этот отвратительный клоунский (или вернее, шутовской) грим, прячась за ним, как за ширмой – и не столько от людей и мира, сколько от себя и своего отражения в зеркале.

Во время их последней встречи Талли Брекенбок был не таким – тогда он еще… не сошел с ума.

– В любом случае меня привело к тебе дело, Талли, – начал Мэйхью. – Очень важное дело, и я надеюсь…

– Тра-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла! – заголосил Брекенбок на весь фургон, засунув указательные пальцы в уши. – Тра-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла!

– Что ты делаешь? – Мэйхью и правда не понимал: у Талли припадок сумасшествия или просто эпизод чудаческого поведения, которое было его отличительной чертой еще с детства.

– Я тебя не слушаю, – пояснил Брекенбок.

– Думаешь, это смешно?

– Мне вот смешно. – Хозяин балагана и сам не заметил, как выдал, что на самом деле он все слушает и все слышит, что бы ни говорил и что бы ни «тра-ла-лакал». – Я – шут. А шуты так себя ведут постоянно. Это тебе хватит прикидываться почтенным джентльменом.

– А я и не прикидываюсь, Талли. Времена изменились. Теперь я почтенный…

– Ты не почтенный! – перебил Брекенбок. – Ты почтовый! Ха! Почтовый голубь! Который по ошибке залетел в чужую форточку, потому что его треснули по башке палкой.

– Талли, прекрати! – строго сказал Мэйхью. Таким голосом он не позволял Талли плакать, когда оставлял его в пансионе. Таким голосом он отказал ему в помощи в самом важном деле в жизни Талли. Таким голосом он отговаривал его от совершения глупостей, когда тот впал в ярость из-за отказа.

Впрочем, Брекенбок и в лучшие годы не был склонен к осмысленному диалогу. Уже тогда выслушивать кого бы то ни было он стал разве что с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам. Теперь же все стало хуже: он позволил бы кому-нибудь выговориться, только будучи мертвым. Да еще, если уши его при этом будут отрезаны и разложены в разные коробочки.

– Мне нужна твоя помощь…

– Любопытненько! Но кто сказал, что мне не должно быть наплевать? Ты ошибся балаганом, Мэйхью, – помогать тебе я не стану.

Шут демонстративно сложил руки на груди – будто поставил этим жестом некий только ему одному ведомый знак препинания. Учитывая, что перед Мэйхью сидел не кто-нибудь, а Брекенбок, то вряд ли знаком этим была точка – скорее, либо вопросительный знак, либо многоточие.

– Почему?

– Не желаю иметь дел с теми, кто предает друзей…

– Я тебя не предавал, Талли. Просто отказал… по очевидным причинам.

– Это и было предательство. Ты должен был мне помочь!

– Я не мог.

– О, разумеется, не мог!

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?