умоляли Чипа сесть с ними на транспортное судно. Но он твердо решил следовать морскому кодексу: капитан должен последним покинуть тонущий корабль, даже если это означает пойти на дно вместе с ним. " Не обращайте на меня внимания", - настаивал он. Матрос Джон Джонс также попытался уговорить капитана покинуть судно. По словам Джонса, Чип ответил, что " если жизнь людей будет спасена, то его собственная не имеет никакого значения".

Байрон был потрясен храбростью Чипа: " Он отдавал приказы с таким хладнокровием, как никогда раньше". И все же в его решимости было что-то нервирующее, словно он верил, что только в смерти сможет вернуть себе свою честь.

Вода продолжала ползти вверх, хлюпая и булькая. Было слышно, как мужчины и мальчики карабкаются по палубе, и этот ужасный, тошнотворный звук скрежета дерева по камням.

 

Джон Балкли попытался помочь спустить шлюпки, но мачт, с которых их можно было бы поднять, уже не было, и некогда слаженная команда превратилась в хаос. Большинство людей не умели плавать и находились в мрачном раздумье: прыгать в воду и пытаться добраться до берега или оставаться на месте, пока корабль распадается на части?

Баркас - самый большой, самый тяжелый и самый необходимый из транспортных судов - был разбит и погребен под обломками. Но мужчины поняли, что более легкую баржу можно перетащить через палубу. Давай, давай! Хватаемся за борт и отталкиваемся! Сейчас или никогда. Булкли вместе с несколькими сильными матросами подняли баржу за борт и с помощью канатов спустили ее в море. Люди стали протискиваться на борт, толкаться, пихаться, и несколько человек прыгнули внутрь, едва не опрокинув баржу. Балкли наблюдал за тем, как люди гребли по волнам, сквозь туман и скалы, пока не достигли пляжа на углу острова. Это была первая твердая земля, которой они коснулись за два с половиной месяца, и они рухнули на землю.

Вернувшись на "Вэйджер", Балкли ждал, что кто-нибудь из них вернется с баржей. Никто не вернулся. Шел сильный дождь, и ветер теперь дул с севера, поднимая бушующее море. Палуба затряслась, Булкили и остальные вздрогнули так, как может взволновать только перспектива смерти, и в конце концов им удалось спустить ял и куттер на воду. Самых больных переправили первыми. Двадцатипятилетний комендор Томас Харви, отвечавший за снабжение судна провизией, проследил за тем, чтобы команда захватила все, что могла. Среди них было несколько фунтов муки, спрятанных в нечищеной табачной сумке, оружие и боеприпасы, кухонная и пищевая утварь, компас, карты и хроники первых исследователей для навигации, аптечка и Библия.

Через несколько часов большая часть компании была эвакуирована, но помощник плотника Митчелл, в глазах которого всегда читался убийственный блеск, отказался уходить, как и около десятка его товарищей. К ним присоединился боцман Кинг, тот самый офицер, который должен был следить за дисциплиной. Эта группа стала вскрывать бочки со спиртным и предаваться разгулу, предпочитая, как казалось, умереть в последней оргии веселья. " У нас на корабле было несколько человек, настолько не думающих о своей опасности, настолько глупых и нечувствительных к своему несчастью, - вспоминал Балкли, - что они впали в самое буйное бесчинство и беспорядок".

Перед тем как покинуть судно, Булкли попытался достать некоторые из судовых журналов . Журналы должны были сохраняться после кораблекрушения, чтобы впоследствии Адмиралтейство могло определить возможную вину не только капитана, но и лейтенанта, капитана и других офицеров. Булкли был потрясен, обнаружив, что многие записи "Уэйгера" исчезли или были уничтожены, причем не случайно. " У нас есть все основания предполагать, что для их уничтожения был нанят некто, - вспоминал он. Кто-то, будь то штурман или, возможно, даже более высокопоставленный офицер, хотел скрыть свои действия от посторонних глаз".

 

Джон Байрон надеялся собрать часть своей одежды, прежде чем покинуть корабль. Он спустился под воду и стал пробираться сквозь мусор, пока вокруг него поднималась вода. Мимо проплывали остатки его старого дома - стулья, столы, свечи, письма, сувениры, а также тела погибших. По мере того как он погружался все глубже, корпус судна прогибался, и вода хлынула внутрь. " Я был вынужден снова подняться на квартердек, не спасая ни одной тряпки, кроме той, что была на спине", - отметил он.

Несмотря на опасность, он решил вернуться за капитаном Чипом и вместе с несколькими офицерами пробился сквозь водный поток, пока не добрался до хижины хирурга. Байрон и остальные умоляли Чипа пойти с ними.

Он поинтересовался, все ли остальные люди были переправлены. Да, - ответили ему, - за исключением небольшой банды, которая намеревалась остаться. Дешевый сказал, что будет ждать. Но после того, как они поклялись, что сделали все возможное, чтобы убрать этих сумасшедших, и больше ничего сделать нельзя, Дешевый, наконец, нехотя поднялся с кровати. Опираясь на трость, он с трудом пошел, и пока Байрон и несколько человек поддерживали его, другие отнесли его морской сундук, в котором, среди немногих вещей, лежало письмо от Энсона с назначением его капитаном "Вэйджера". " Мы помогли ему сесть в лодку, - вспоминал Кэмпбелл, - и доставили на берег".

 

Под холодным, пронизывающим дождем они сгрудились на берегу. По подсчетам Дешевого, из первоначального состава "Вэйджера", насчитывавшего около 250 мужчин и мальчиков, в живых осталось 145 человек. Это были изможденные, больные, скудно одетые люди, которые выглядели так, словно потерпели кораблекрушение целую вечность назад. Среди них были семнадцатилетний Байрон и Булкли, бесхребетный лейтенант Бейнс, надменный мичман Кэмпбелл, товарищи Байрона - Козенс, который не мог оторваться от бутылки, и Айзек Моррис, искусный плотник Камминс, кошелек Харви, молодой, сильный хирург Эллиот, которого Чип, несмотря на вспышки гнева из-за опиума, считал другом, и бывалый моряк Джонс. Были также мастер Кларк и его сын, восьмидесятилетний повар и двенадцатилетний мальчик, свободный чернокожий матрос Джон Дак и верный стюард Чипа Питер Пластоу. Многие морские пехотинцы погибли, но их капитан Роберт Пембертон выжил, как и его лейтенант Томас Гамильтон, который был одним из ближайших союзников Чипа. На острове также лежало несколько инвалидов.

Чип не знал, где именно находится он и его люди, и что скрывается вокруг них. Было крайне сомнительно, что какие-либо европейские корабли пройдут достаточно близко к острову, чтобы заметить их. Они были отрезаны, потеряны. " "Естественно думать, что для людей, которым грозила гибель от кораблекрушения, выход на