Но сейчас возбуждение так и не нахлынуло. Он не смог даже пробудить в себе интереса к этому образу. Джаспер быстро задвигал рукой, потом – медленно, наконец совсем убрал руку и несколько секунд барабанил пальцами по кафелю, давая члену время на перезагрузку. Сидящая верхом на нем Родинка не вызывала никаких эмоций. Но как только он опустил руку и сжал себя, в момент, когда его пальцы надавили на член, уши Джаспера заполнило дельфинье чириканье. Этот звук захлестнул его теплом, которое обычно растекалось по его телу от любовных женских стонов, и вызвал такую же дрожь, какую вызывали усердно трущиеся о него бедра Родинки.

Ему было так хорошо, что несмотря на вызывающий беспокойство звук, трудно было убрать руки. Джаспера испугало, что его тело так в этом нуждалось. На способности управлять собственным вожделением, в частности – скоростью достижения оргазма, основывалась вся его уверенность в завтрашнем дне. Кроме этого, все было нестабильно, ненадежно или плохо поддавалось контролю, но в этой сфере он властвовал безраздельно. Этим он зарабатывал себе на жизнь.

Но сейчас он чувствовал себя бессильным: единственное, чего он хотел – позволить волне удовольствия захлестнуть его, слышать этот звук, видеть, как сверкает дельфинье тело, полируемое пенящимися морскими волнами. Джаспер держал свой член и стоял неподвижно. Он боялся, что, стоит ему двинуть рукой, даже чтобы убрать ее, его настигнет оргазм. А потом беспокоиться стало бесполезно, потому что от него уже ничего не зависело. Он слышал собственные прерывистые стоны – в равной степени вызванные и наслаждением, и ужасом – которые отдавались эхом внутри душевой кабины.

Джаспер открыл глаза. Он чувствовал, что что-то капает со сводчатого потолка на его почти голую кожу головы. И хотя он знал, что это его собственная сперма, ощущение было такое, словно на него нагадила птица.

Он вышел из душа, соорудил на кровати из подушек возвышение и поставил платный порнофильм. У него только что был нелепейший оргазм, но еще один, нормальный, все может исправить. Наглядное пособие должно помочь избавиться от случайного межвидового влечения.

Он перемотал на самую жаркую сцену и смотрел минут пять, после чего отрицание и попытки мыслить позитивно и рационально сменились паникой.

Не то чтобы фильм сам по себе не был возбуждающим – еще каким! Но порно не будило в нем никаких чувств. Сцены жаркого лесбийского секса перетекли в энергичный тройничок, но с таким же успехом можно было смотреть зернистую съемку с камер наблюдения на парковке.

Набухший член безжизненно вытянулся на бедре. Он уже не был твердым, но сохранил размер и форму как при эрекции, и выглядел так, словно его надули, а теперь из него медленно выходит воздух. Его вид свидетельствовал о полном покое. Его вялость напоминала ту, которую чувствуешь после плотного ужина на День благодарения.

Когда Джаспер закрывал глаза – так он переносился в Музей трофеев – он видел только отпечатанное на обратной стороне его век блестящее отверстие дельфиньего дыхала.

Это было ни разу не круто. Но от этого дурацкого нового фетиша, наверное, можно было избавиться, как можно скорее занявшись сексом с женщиной. У Джаспера было время только для быстрого перепиха с кем-нибудь случайным, кто после секса не наденет розовые очки в надежде на любовь. И меньше всего ему было нужно, чтобы девушка начала разглядывать его внешность и поняла, хоть он и обстриг волосы, что нашла Спасителя Дельфинов. Ему нужна была профессионалка – та, кто будет держаться с ним на равных с точки зрения общей привлекательности и способности изображать, будто изнемогает от желания. Джаспер схватил телефонную книгу и набрал номер эскорт-услуг.

«Красивые девушки?» – ответил мужской голос. – «Красивые девушки?» Из-за его интонации казалось, что трубку взял не человек, а говорящая птица. Джаспер представил на том конце попугая в панаме, вцепившегося в телефон когтистой лапой. Женщину пришлют в течение часа. Джаспер повесил трубку и велел себе не паниковать. У него была жестокая стычка с дельфином, и это парализовало сексуальное влечение; не нужно придавать этому слишком большое значение. Следовало думать о своем либидо как об испуганной мыши, свернувшейся в клубок в самом углу. Чтобы ее выманить, нужны были нежность и теплота, нужно было желанное тело.

Он включил телевизор, чтобы прогнать из головы лишние мысли, пока он ждет. Но ведущий брал интервью у нескольких длинноволосых бородатых мужчин, которые заявляли, что они – это Джаспер – Спаситель Дельфинов, который попал на видео. Джаспер осознал, что из-за беспокойства, вызванного сексуальной неприятностью, ухитрился забыть о, вероятно, более серьезной проблеме: его могла найти и убить одна из обманутых им женщин.

Некоторые мужчины действительно имели мимолетное сходство с ним, рассеявшееся после экстремальной утренней стрижки. Некоторые совсем не были на него похожи. Мужчина, которого сейчас расспрашивал ведущий, был, вероятно, старше Джаспера лет на двадцать. Часть зубов у него отсутствовала.

«А что насчет ваших татуировок на руках?» – спросил ведущий. На экране появился один из снимков, где Джаспер держал дельфина, затем его приблизили, чтобы лучше был виден торс.

«На фотографии у Спасителя Дельфинов не было татуировок», – сказал голос за кадром.

«Они совершенно новые, – ответил мужчина. – Я сделал их сегодня утром. У меня быстрая регенерация. Всегда такая была. Я принимаю эхинацею в качестве пищевой добавки». Камера показала в приближении его выцветшие татуировки – небрежные очертания голой женщины, обнимающей гигантский лист марихуаны.

Джаспер выключил телевизор. Несмотря на работающий кондиционер, он все равно вспотел. Он пододвинул стул к опустевшему мини-холодильнику, открыл дверцу и сунул внутрь голову.

Кожа головы покрылась мурашками. Это было больно.

Калла оказалась просто нечто.

У нее была длинная черная коса, которая свисала до талии и как маятник качалась рядом с ее задницей, когда Калла шла. Обычно Джасперу нравились длинные волосы, но сейчас он обрадовался, что так они не будут мешать. «Почему? – заволновался он. – Потому что у дельфинов нет волос?»

Ее от природы пышная грудь была увеличена силиконом, что придавало ей воодушевляющую плотность. Имплантаты казались спрятанными в тесто. Зад у нее был совершенно замечательный: мягкая упругая плоть поверх мускулатуры, которая чем-то напоминала многослойный свадебный торт. Джаспер знал, что обычно этого достаточно, чтобы вызвать у него возбуждение, неотличимое от голода. Но высокая оценка, которую он дал ее телу, не была продиктована вожделением. Жизненно важная нить между его мозгом и пахом оставалась перерезана.

Он провел ладонями по твердым остриям ее сосков – одно из его любимых действий – потом недовольно взглянул на ее грудь, ставящую его в тупик так же, как неисправный кран кухонной раковины: Джаспер поворачивал их в обе стороны, но вода не текла. «О боже, – пробормотал он. Этого не может быть. Почему он не встает? – Ты не могла бы повернуться еще раз?»

Она подчинилась, качнувшись ровно настолько, чтобы нужные части ее тела заколыхались, наклонилась, повернула к нему лицо и взглянула на него с намеком. Ее пальцы коснулись косы, чтобы расплести, но Джаспер остановил ее. «На самом деле, такая прическа тебе очень идет. Можешь ее оставить? Спасибо». Да, он был в восторге от ее тела. Оно выглядело невероятно. Но куда сильнее ему хотелось открыть входную дверь и услышать океан. «Я на минуту в душ, – сказал он. – Сейчас вернусь».