— Кто ж не знает Мойшу Гольцмана, — задумчиво пробормотала я и с удивлением глянула на сестру. — Ты серьезно? Нюр, на афише ж написано: режиссер-постановщик М.Гольцман. Память совсем девичья, да?

Нюська только плечами пожала. Запоминать имена каких-то там режиссеров или артистов она считала ниже своего достоинства.

— Ладно. Но откуда у режиссера мюзикла опись нашего клада, я все равно не понимаю.

— Я тоже, но дело поправимое. Интересненько, сеть тут ловит?..

Сеть ловила. И бабуля ответила сразу, будто ждала звонка. Ответив ей на насущный вопрос, где нас черти носят, я сразу перешла к делу.

— Ба, кто такой Исайя Гольцман?..

Эффект превзошел все мои ожидания. Даже Нюська, и та сделала большие глаза — отлично поставленный командный голос бабули был ей отлично слышен. А «мизерабль» и «сукин кобель» было самым ласковым, что бабуля имела сказать об Исайе Гольцмане, последнем поверенном семьи Преображенских. Собственно, вся ценная информация сводилась к тому, что из-за Гольцмана у нашего собственного прадеда были большие проблемы, так как «эта еврейская задница» (вольный перевод с французского) катал на профессора Преображенского доносы. Разумеется, все что Гольцман как поверенный мог спереть, он спер, и с двадцать шестого года в семье Преображенских это имя не произносят вслух, чтобы не осквернять. В смысле, не осквернять слух и воздух, а не имя.

— Надеюсь, у вас нет с Гольцманами никаких дел? — строго вопросила бабуля.

— Что ты, ба! Никаких!

— А откуда ты узнала это поганое имя? Я при тебе не упоминала!

— Ну… — я замялась, не говорить же бабуле про наши поиски клада. — Случайно услышали. Разговаривали тут с местными о нашей семье, и кто-то упомянул…

— Позор тебе, Янина, — припечатала бабуля. — Врать ты так и не научилась.

— Каюсь, грешна. Ба, ты только не волнуйся, у нас все отлично! Тут тишь, гладь и благодать. Вот пруды идем смотреть…

— Ты мне зубы не заговаривай. Пруды она идет смотреть. Тишь да гладь у нее. Думаешь, бабуля в маразме и новости в сети не читает? У вас там таинственно исчезают арабские шейхи, летают НЛО и похищают украинских ученых с мировым именем, а ты мне тут!..

— Ба… — Кажется, мои глаза стали чересчур круглыми. Возможно, даже попытались выпасть и повиснуть на стебельках. — Ты что, веришь газетам?!

— Разумеется, не верю. В наше-то прогрессивное время, когда космические корабли бороздят просторы Большого Театра!

Бабуля презрительно фыркнула, я правда не поняла, в адрес кораблей, театра или газет. Впрочем, наверняка всего сразу, оптом.

— Вот и не верь газетам, а верь нам. У нас все хорошо. Нюська себе нового кавалера нашла. Даже двух. Один — будущий мэр… — Я предусмотрительно отпрыгнула от сердитой сестры, предсказуемо попытавшейся вырвать у меня телефон из рук. — В ресторан ее водил! Ай!..

Нюське все же удалось отобрать телефон, но поздно. Сдать ее я успела. А главное — перевести внимание бабули на гораздо более важную и интересную тему, чем какие-то там украинские шейхи из НЛО.

Короче говоря, бабуля устроила Нюське форменный допрос и строго велела сначала хорошо подумать, и только потом тащить в дом всяких мизераблей.

— Надеюсь, он не похож на Шарикова. У него точно есть свой дом? Сколько этажей? И не вздумай сама за себя платить, это дурной тон!

— Хорошо, бабуля, конечно, бабуля, — с видом великомученицы отвечала Нюська, жестами показывая, какие страшные кары ждут меня, как только бабуля повесит трубку.

А я что? А я ничего!

— Не корысти ради, а только конспирации для! — заявила я Нюське, изображая поднятыми руками «Гитлер капут». — Или ты хочешь, чтобы бабуля приехала и взяла все в свои руки?

— Нет! О боже, нет! — Нюська показательно прикрыла глаза ладонью. — Бедный город Энск этого не переживет.

— Так-то. Твоя сестра — умница. Хвали, чеши… и хочу мороженого и мартини. Как думаешь, в здешнем сельпо продают мартини? А то можем пойти в гости к твоему будущему мэру, он не откажется нас… ай! За что?! Я так не играю!!!

Я понял, все пришельцы в Россию будут гибнуть под Смоленском.

(Из к/ф «Формула любви»)

Лоуренс

К закату Лоуренс понял, почему немцы проиграли Вторую Мировую не американцам, которые так любят этим хвастаться, а русским. Дремучим, диким, нецивилизованным русским. Как раз потому что четко структурированный, логически обоснованный англичанин или немец этих русских не поймет никогда.

Взять хоть их прекрасную ягоду малину. Изумительный вкус! Но…

Когда партизанка Клаудиа предложила ему собрать для любимой женщины бидон малины, Лоуренс не заподозрил подвоха. Зря. Ведь партизанка — она всегда партизанка, даже на пенсии.

Ему следовало задуматься о последствиях уже тогда, когда мадам Клаудиа предложила ему кроме бидона и старых сапог, в которых он изображал нетрезвого аборигена, еще и совковую лопату. От пояснения «там мокро» потребность в лопате для сбора малины не обрела логики. И Лоуренс наивно решил, что в таком простом деле опасности быть не может.

Ага, три раза, как любит с ехидной ухмылочкой говорить леди Говард. Вот она бы точно поняла, что если дают лопату, надо брать. Лучше сразу две. Но…

Малины было много. Очень много. Она заполонила всю заднюю часть участка, заплела забор и покушалась на курятник. Правда, около дорожки ее недавно собирали, а для Ангела Небесного по имени Яна требовалась не какая-то там обычная малина средней спелости и невнятной крупности, а самая лучшая. Такая, чтобы Яна снова жмурилась от наслаждения, касаясь нежной ягодой не менее нежных губ. О, за завтраком Лоуренс убедился, что кроме ангела в ней живет еще и демон-искуситель. А как она целовалась!

Короче говоря, не надо было думать о поцелуях, которые последуют за приготовленным им ужином. Не надо. Следовало не лезть в самые дебри, а смотреть под ноги и думать, зачем при сборе малины нужна лопата.

Потому что мокро, да. Мокро по-русски — это значит болото. Вот кто, кроме русских, догадается посадить малину на болоте?! Таком, что Лоуренс с полным бидоном проклятой ягоды застрял посреди малинника, и теперь — ни туда, ни сюда.

Хорошо хоть надел те ужасные сапоги под названием кирза! Болото засосало их по щиколотку и теперь жадно и мерзко чавкало при малейшей попытке шевельнуться. То есть, как только Лоуренс переносил вес на одну ногу, чтобы вытянуть другую, первая уходила в вязкую почву еще глубже. А малиновые кусты вокруг тряслись и корнями тянули обратно. На удобрение.

Логика подсказывала, что в зоне рискованного земледелия вырастить столь крупную и сладкую малину можно только на очень хорошем удобрении. Так что вполне возможно, эту малину партизанская семья выращивает со времен оккупации, и если хорошенько поискать, то под корнями найдется не один немецкий скелет.