– Если бы вы встретили меня раньше, доктор, то просто прошли бы мимо.

Я порывисто отвернулась, не в силах выносить, что еще один человек плевал на то, что я – не Юля. Что я – отдельная личность с собственными чувствами, которые никого, похоже, не волновали.

– Ты совсем другая, – проговорил он горячо. – Я это вижу.

Я горько, холодно рассмеялась.

– Ты меня практически не знаешь. Ты просто смотришь в мое лицо и тебе этого достаточно, как и Кириллу. Вы оба пытаетесь составить из двух женщин один идеальный для себя пазл.

Он выдержал мой ядовитый, разъедающий взгляд. Не отвел глаз, не дрогнул от озвученных обвинений.

– Похоже, тебя не переубедить.

– И не надо. И, кстати, ты не ответил. Как долго мы будем здесь?

– Одну ночь. Завтра я посажу тебя на самолет.

Наконец мы заговорили о том, что меня действительно волновало.

– Я не уверена, что хочу на него садиться, – призналась честно. – Тем более, что даже не знаю, куда лечу.

– В Стамбул.

– Стамбул?!

Похоже, нескрываемый ужас на моем лице его позабавил.

– Там совсем не так страшно.

– Там совсем другая культура! Что там делать одинокой иностранке?

Тысячи мыслей разрывали голову.

– Тем более, что я не смогу там долго находиться. Наверняка понадобится вид на жительство, а как его получить? К тому же, на что я буду там жить?.. Я не сумею даже на работу устроиться без знания языка и…

– София, успокойся. Ты же не думаешь, что я посылаю тебя черт знает куда, ничего не продумав?

Мой взгляд, похоже, ясно говорил, что именно так я и считаю, потому что Лев покачал головой и сказал:

– Я уже говорил тебе – у меня есть там связи. Один мой друг занимается недвижимостью. Он предоставит тебе жилье безвозмездно.

– Слишком хорошо, чтобы в это поверить. Никто и ничего не дает просто так.

– Хвалю твое здравомыслие, но все же это правда. Я позаботился о том, чтобы тебе не пришлось тратиться. Конечно, жилье будет далеко не такое роскошное, как дом Кирилла…

– Меня это не волнует. Меня волнует, что я никого там не знаю. Что просто не выживу в незнакомой стране.

– Я дам тебе контакты Тимура. У тебя есть какие-нибудь средства?

– Есть некоторая сумма наличными.

– Хорошо. Я понимаю, что тебе страшно. Понимаю, что предлагаю настоящую аферу. Поэтому… ты можешь не оставаться там.

Он потянулся к карману пиджака и пару секунд спустя протянул мне какую-то бумагу.

– Это обратный билет с открытой датой. Ты сможешь вернуться в любой момент. Думаю, самым оптимальным будет погостить там пару недель, дать себе просто выдохнуть и побыть вдали от этого, а после – вернуться. То есть – запутать следы. Кирилл будет искать тебя здесь, начиная с самых очевидных мест, а ты в это время будешь в другой стране. А когда он изменит направление своих поисков, ты вернешься.

Я представила себе жаркий, солнечный Стамбул. Острые минареты мечетей, разрезающие лазурное небо. Услышала, как наяву, крики чаек над Босфором… Вдохнула соленый морской воздух… ощутила запах рыбы, доносящийся из прибрежных заведений…

Как странно. Откуда вдруг в груди появилась непонятная, скребущая тоска? Откуда это чувство притяжения к городу, которого никогда не видела?..

Вряд ли я могла себе позволить сейчас отпуск, но, возможно, Лев был прав. Кирилл вряд ли станет искать там. А пару недель я определенно сумею прожить с тем запасом наличности, что имела. Ну а если что-то пойдет не так… обратный билет был в моем распоряжении.

Соблазн оказаться подальше от всего, что меня тяготило и убивало, сменить обстановку хотя бы ненадолго, был велик.

И он победил.

– Ты не будешь меня сопровождать? – только и спросила после затянувшейся паузы.

Лев отрицательно покачал головой.

– Если Кирилл догадается связать твое исчезновение со мной – лучше нам нигде не светиться вместе.

– А он догадается?

Лев пристально посмотрел на меня.

– Секретарша сказала мне, что он звонил после твоего первого визита. Выяснял, когда еще ты у меня бывала. И, весьма вероятно, уже понял, что я был знаком с его женой. Я имею в виду… с первой.

С первой… Да, Юля во всем была первой… И, возможно, вообще единственной законной.

– Но как…

– Помни, что он мог видеть мою машину. Нам не стоит рисковать.

Нам… слово, дающее надежду на то, что я не одна. И все же я четко осознавала: вскоре я останусь со своими проблемами один на один.

– Ты можешь звонить мне, если вдруг что-то понадобится, – подбодрил меня Лев, но вместо ответа я отвернулась, коротко кинув:

– Лили проснулась. Мне пора ее кормить.

Глава 26

От тяжелого, прежде незнакомого, запаха, стоящего в церкви, трудно было дышать.

Маленький мальчик лет шести крепко сжал кулачки, прикусил дрожащую нижнюю губу, чтобы скрыть свою слабость. Но все равно не выдержал, когда его взгляд уперся в два обитых алым бархатом гроба…

Он шмыгнул носом и этот звук показался уродливым и неуместным в этот момент и в этом месте.

Кто-то дернул его за руку, заставив поднять голову. Раздался грозный, угрожающий шепот:

– Не смей распускать нюни! Мужчины не плачут! И не показывают другим своих эмоций!

Он с трудом сглотнул, пытаясь не разреветься. Он хотел быть послушным. Но оказалось так тяжело, так невыносимо стоять здесь, слушать это пугающее пение и понимать, что мама с папой больше никогда не проснутся.

Он опустил голову, пытаясь скрыть свои постыдные слезы, которые так и не сумел удержать. Они катились по лицу огромными каплями, затекали за воротник неудобного черного пиджака, оставляли на губах соленый привкус…

Он стоял и думал в этот миг лишь об одном: скорее бы все закончилось. Может, это просто кошмарный сон? Однажды мама сказала ему, что все плохое в нашей жизни – это лишь сны из прошлого… и это обязательно пройдет.

Мама… как он хотел, чтобы она сейчас оказалась рядом! Чтобы взяла его за руку, сказала что-то ласковое и успокаивающее… а потом обняла, и, как всегда, рассмеялась. Услышать бы ее смех еще хотя бы раз! У него было такое удивительное свойство: только мама умела так улыбаться, что любая беда казалась сущей ерундой. Как ему не хватало этого сейчас…

Но вот она, его мама, лежит безмолвная и холодная. И больше никогда уже не засмеется, не назовет его своим маленьким тигренком…

– Иди, прощайся.

Он спешно утер рукавом слезы, когда его снова дернули за руку, утягивая прямо к гробам,