Он знал, что мама и папа спят там. Но пока не видел их – ему казалось и верилось, что все это – неправда и они на самом деле просто в очередной раз уехали и скоро непременно вернутся…

– Кирилл, поцелуй маму и папу, – проговорил другой, строгий женский голос.

Он с испугом поднял глаза, не смея ослушаться, уставился на две неподвижные, восковые маски…

Он не узнал своих родителей. Эти бледные, со следами пугающих шрамов, лица, никак не могли принадлежать его маме и папе. Значит, его обманули! Это все неправда! Неправда!

– Нет! – замотал он яростно головой. – Нет! Это не они!

Цепкая, грубая рука подтянула его ближе к гробам, раздавшийся голос казался визгливым и звенящим под каменными сводами церкви…

– Веди себя прилично! Целуй, я сказала!

Он зажмурился от боли, когда она схватила его за волосы и буквально заставила ткнуться губами в холодную, неприятно пахнущую кожу…

А потом потащила прочь, как непослушного, нашкодившего щенка.

– Это ты во всем виноват! – прошипела, когда они оказались на улице. – Ты плохой, невоспитанный ребенок! Из-за тебя они погибли! Если бы не твои капризы, они уехали бы гораздо раньше и не встретились с тем грузовиком!

Он ощутил резкий привкус крови во рту: до того сильно закусил губу, слушая эти жестокие, злые слова. И при этом понимал: она права. Это все его вина…

Но как же ему хотелось сейчас хоть каплю доброты и ласки! Чтобы кто-то обнял его, как мама, и уверил, что все обязательно пройдет…

Он робко поднял на женщину глаза, в которых скопилось столько боли, что их нещадно резало, но заплакать он больше не смел.

– Тетя… – пробормотал моляще, ожидая, что она смягчится, поймет…

Но вместо этого она замахнулась и его голова резко мотнулась в сторону от звонкой, хлесткой пощечины…

– Не смей меня так называть! Ты убил их! У тебя больше нет родных!

Он застыл, прибитый к асфальту этими словами, этой злобой. Она пошла прочь, а он остался на месте, ощущая, что слезы все же переполняют, пересиливают его желание держаться, быть мужчиной…

Внезапный подзатыльник заставил его невольно вскрикнуть. Дядя стоял позади, сурово хмуря свои широкие, кустистые брови…

– Я сказал не смей плакать! Никто не любит плакс и слабаков!

Это был последний день за всю жизнь Кирилла, когда он позволил себе заплакать.

Глава 27

Солнце ударило в глаза, едва я вынырнула из самолета на свежий воздух.

Духота и зной опалили кожу, и, несмотря на то, что по прогнозу было всего каких-то двадцать девять градусов, казалось, что под моими ногами плавится асфальт, а сама я словно бы нахожусь в парилке.

Спустившись с трапа с дочерью на руках, я обреченно посмотрела на автобус, который должен был доставить нас в аэропорт. Почти весь полет Лили капризничала, словно все понимала и категорически не одобряла происходящее, и в итоге я чувствовала себя такой разбитой и усталой, будто не летела эти две тысячи километров, а прошла их прямо на своих двоих.

В переполненном автобусе дышать стало еще труднее. Я прижимала к себе дочь, отчаянно цепляясь за поручень и в миллионный раз задавалась вопросом, верно ли поступила.

Но сомневаться было уже поздно. Тем не менее, чувство страха никуда не уходило: еще никогда я не была настолько предоставлена самой себе. Никогда не была настолько свободна и вместе с тем – скована.

Сцепив зубы, я терпела тряску, мысленно молясь о том, чтобы все прошло, как обещал Лев.

Сделав глубокий вдох, еще раз повторила про себя его слова: в зоне прилета меня будет ждать человек. В руках у него будет табличка с моим именем. Это и есть знакомый Льва – Макс. Он отвезет меня в жилье, о котором они договорились…

Мне безумно хотелось верить, что все получится. Что сумею хотя бы на пару недель оказаться вне своей новой реальности, больше походившей на затянувшийся кошмар.

Толпа на паспортном контроле была огромной. Лилиана снова начала хныкать, а я – из последних сил пытаться ее успокоить. К моменту, когда очередь дошла до меня, дочь уже угомонилась, словно решила, что выполнила какую-то, одной ей ведомую, задачу, а вот я была близка к нервному срыву.

Все тело болело и казалось каким-то чужим, непринадлежащим мне самой, когда я, с успехом пройдя контроль, двинулась дальше, буквально уговаривала себя сделать каждый следующий шаг. Как назло, аэропорт оказался не просто огромным – он был гигантским, и мне начало казаться, что эти бесконечные коридоры никогда не закончатся…

Песчинка в огромной пустыне: так чувствовала я себя в бесконечном потоке людей, снующих по аэропорту, в гуле чужих голосов и свете пестрых вывесок магазинов…

Маленькая песчинка, которая может так просто потеряться среди прочих. Эта мысль вдруг принесла мне осознание, почему Лев направил меня именно сюда. В огромном шумном городе, кишащем туристами со всего мира, гораздо сложнее найти одного-единственного человека…

Это соображение добавило мне сил. Я ускорила шаг, поудобнее ухватила чемодан… и, наконец, увидела долгожданный выход.

От многочисленных встречающих, трясущих своими табличками, зарябило в глазах. Я перебегала взглядом с одной таблички на другую, высматривая свое имя, но разглядеть нужного человека никак не удавалось…

Что-то заскребло внутри, порождая дурные предчувствия. Я еще раз вгляделась в постепенно редеющие ряды встречающих и все же была вынуждена признать: меня здесь никто не ждал.

Эта фраза, пусть даже не произнесенная вслух, а лишь облеченная в мысль, окончательно лишила меня сил. Я отошла к стене, прислонила к ней свой чемодан, и, крепко прижав к себе дочь, осознала, что готова разрыдаться.

Слезы кипели в глазах, готовые сорваться и опалить кожу двумя жгучими потоками боли, но я сжала челюсти и… сумела сдержаться.

Было не время плакать. На руках у меня была маленькая дочь, а ради нее нужно было оставаться сильной.

Ну, не встретили меня и не ждали – в чем беда? Я ведь была готова к подобному развитию событий. Да, одна в чужой стране, но ведь на дворе двадцать первый век, когда в интернете есть вся необходимая информация, а значит, я точно не пропаду.

Я заранее установила на свой телефон электронную сим-карту местного оператора: без сети я точно не останусь, а значит, проблемы можно будет решать по мере их поступления.

В первую очередь я открыла на телефоне данные мне Львом контакты Макса и попыталась дозвониться до него. Длинные, затяжные гудки били по