Она увидела конную атаку, которая с такой высоты не выглядела страшной, скорее уж занимательной. Лучники стреляли вразнобой, по готовности, но их было много, и стрел тоже было много, оперенные стержни вовсю морщили воздух наподобие того, как вечер пускает рябь по поверхности воды. Эти стрелы сшибали и бойцов, и лошадей, там внизу смерть уже вовсю пошла в разгул, но её шествие со стороны по-прежнему выглядело просто странной игрой. Даже крики, ржание, лязг металла и вдобавок звучание ещё чего-то совершенно неопознаваемого, непонятного и вряд ли человеческого не давало душе Ианеи никакой пищи – она просто смотрела.

– А сейчас пехота остановит конницу щитами, – сказал командир Лис. – И копьями. Они специально поднялись чуть выше по склону холма, чтоб конница вынужденно сбросила скорость, и удар вышел послабее. Но вообще хорошая пехота держит любой конный удар. По крайности конники вышибают два-три первых ряда, но остальные стоят.

– Тогда почему противник вывел конницу? Почему её вообще обычно выводят?

– Бывает такое, что неопытные пехотинцы пугаются, бросают щиты с копьями и разбегаются. Разбегающихся очень приятно и просто рубить. Именно для того, чтоб рубить убегающих, конница лучше всего и подходит.

– А диэдимцы выдержат конную атаку?

– Посмотрим. Вообще-то они знают, что прикрывают вас, свою госпожу, как они могут разбежаться… Вы, если желаете знать, правильно сделали, что развернули свой стяг. Если женщина не бежит, мужчинам бежать уж совсем позорно.

Ианея с вершины холма внимательно рассматривала, как конники врубились в передние ряды щитников, и в какой-то момент ей даже показалось, что весь массив пехоты дрогнул. В паре мест схватка вгрызлась в неё чуть ли не до третьего ряда, но уже скоро стало видно, что пехотинцы держатся, да и далеко не все конники рвутся в бой – задние ряды замедлили бег, смешались, заметались, а потом и отступили. Вслед за ними схлынули и те, кто уцелел в передних рядах.

– Выманивают, – откомментировал Лис.

– И чем же мы ответим?

– Обстрелом, ваше высочество, – опять помог командир диэдимского отряда. – Скорее всего, они повторят попытку и, возможно, увязнут в наших рядах.

– А там, кажется, происходит что-то другое. – Ианея показала на соседний холм.

– Верно, – подтвердил Лис. – Тот склон холма штурмует пехота, и делает это очень грамотно. Сначала обстреливает наши порядки, а потом лезет резать. Но им это всё равно не поможет, у наших тоже есть стрелки. Нашим проще их обстреливать, потому что сверху лучше видно.

– А это что?

– Подкрепляют первоначальную атаку дополнительной. Но и здесь не прекратят кусать – из опасения, что мы ударим во фланг атакующим. Правда, тогда и нам могут ударить во фланг. Так скорее всего и произойдёт.

– А диэдимцы готовы воевать в поле?

– Диэдимцы готовы воевать там, где нужно, ваше высочество. Смутьянов, затевающих войны в Лучезарном, надо наказать, – изрёк соотечественник Ианеи, косясь на наёмника с суровым неодобрением.

– Именно так, – согласилась принцесса. Она безотрывно наблюдала, как меняются очертания отрядов на поле. – Нас опять атакуют?

– Да, ваше высочество. Повторная конная атака. Нас опять попробуют выманить в поле. И на этот раз мы выйдем, но обязательно выставим в первый ряд копейщиков и подкрепим с флангов щитниками, а в третьем ряду будут арбалетчики. В этом случае конную атаку проще будет отразить. Хоть это и не так легко сделать, как на склоне холма. Но вполне возможно.

– А что будет потом?

– Потом мы ударим в тыл их передовой группе и так разделим их силы нашими. Потом его высочество введёт подкрепление.

– И таким образом мы сможем победить?

– Именно так, ваше высочество. – Командир отряда был очень терпелив со своей госпожой.

Да и что ему ещё оставалось.

Вторая конная атака оказалась решительнее и мощнее, чем первая. Тупой клин конников врезался в строй пехоты глубже, чем в первый раз, пехота в центре подалась назад, и Ианея вдруг поняла, что бой подбирается к ней совсем близко, что он настоящий и способен смести её, как порыв ветра сметает сухую листву. Крики и шум перестали казаться притворными, игрушечными, сердце дрогнуло, и девушка с трудом удержалась от того, чтоб развернуть коня и умчаться. Ещё с большим трудом она сохранила на лице непроницаемое выражение.

А потом даже испуг куда-то пропал, и трясти перестало – градус напряжения превысил допустимые рамки, тело и сознание устали от них, и им стало всё равно, реальна ли угроза, или ей можно бестрепетно смотреть в глаза и дразнить, как привязанного пса. Строгое выражение на её лице сменилось улыбкой – совершенно неосознанной, но искренней. Она рассмеялась, наблюдая, как солдаты убивают солдат, и спросила:

– И что же делать теперь?

– Теперь? – с недоумением переспросил диэдимец. – Всё идёт, как следует. Всё идёт по плану, ваше высочество.

Конницы хватило ненадолго. Пехота отбросила её, и на этот раз действительно последовала за противником, но, как и предполагалось заранее, строго соблюдая боевой порядок. Там, где теперь не хватало бойцов, ряды стягивались на глазах, становились короче, но под окрики командиров совершенно выровнялись, ещё не достигнув подножия холма. В движении пехоты уже не было ничего красивого или грозного – просто очередной ход этой стороны в ответ на движение той. Просто работа для людей, которые сделали войну своим ремеслом.

А потом из-за края холма вынырнул авангард очередного отряда. Ианея, конечно, узнала значки на стягах – Агелен. Те самые отборные солдаты, которых герцог постоянно держал в строю, никогда не распускал по домам и следил за их подготовкой. Малоприятный сюрприз для войск Овеяния, если их разведчики умудрились просмотреть это подкрепление… Видимо, умудрились, раз ничего на подобный случай не предусмотрели. Их конница с ходу развернулась и кинулась атаковать новоприбывших, словно совсем забыла о преследователях.

Бойцы Агелена немедленно выровняли строй и встретили конников именно так, как и следовало – сплошным рядом щитов, копьями и уверенными воплями. Диэдимцы бросились следом, и конный отряд быстро поглотила общая схватка, которая даже из безопасного далека казалась жутчайшим воплощением хаоса. Ианея справилась с желанием подняться в стременах, чтоб лучше было видно. Это был не первый бой, который она видела, но первый, которым способна была управлять, если б пожелала. А возможность принять решение сама по себе накладывает ответственность.

Совершенно особенное было ощущение, ни на что не похожее и весьма далёкое от удовольствия. Если бы кто-нибудь сказал принцессе, что вот так она взрослеет по-настоящему, она бы даже не рассмеялась, а лишь оттолкнула бы говорившего взглядом, брошенным свысока. Взрослеет? Сейчас? Бред. Согласиться с этим предположением ей предстояло бы лишь много-много лет спустя.

Но никто ничего подобного, конечно, не высказал.