– Знаете, Уильямсон делает все возможное, чтобы хранить эти дела в тайне, а вы рассказываете первому же встречному о том, что у вас находится бомба из Скотланд-Ярда. Вы уверены, что это правильно?

Обеспокоенность немедленно сменилась негодованием.

– Не кажется ли вам, что мои дела касаются только меня одного?

– Ну что ж, – ответил Таниэль.

Уплатив ни с чем не сообразную сумму за экспертизу – возможно, в качестве наказания за обладание сделанной Мори вещью, – он вышел из мастерской и остановился на солнечной стороне. Если бы он был членом Клана-на-Гэль и перед ним поставили задачу устроить взрыв, он бы знал, что делать. Он бы нашел очень хорошего часовщика, чтобы тот собрал бомбу задолго до события, тогда впоследствии трудно было бы проследить связь между мастером и членами группы. При этом в назначенное место он подложил бы бомбу всего за несколько минут до взрыва или уж определенно после девяти часов, так как иначе был бы велик риск, что ее обнаружит полиция, непрерывно прочесывающая в своем здании все помещения. Он снабдил бы человека, который должен был подложить бомбу, часами с идентичным механизмом и сигналом, установленным на время за несколько минут до взрыва, так что исполнитель мог точно узнать, когда ему следует укрыться в безопасном месте. И он бы спрятал плату для часовщика в часах, чтобы тот смог ее получить лишь в том случае, если предупредительный сигнал сработает и исполнитель не погибнет во время взрыва, а сможет вернуть часы мастеру.

Конечно, поскольку часы были доставлены не тому человеку, все пошло не так, как планировалось. Он проводил глазами коляску с запряженной в нее парой белых лошадей, размышляя о том, как могло случиться, что часы доставили не тому человеку. На коробке были обозначены его имя и номер его комнаты. Уильямсон, вероятно, изучает сейчас регистрационные записи, пытаясь выяснить, нет ли других Стиплтонов в районе Пимлико.

Таниэль вошел в расположенное неподалеку от мастерской Спиндла почтовое отделение и составил короткую телеграмму для Уильямсона, изложив сказанное Спиндлом о часовом механизме и алмазах. Когда он подошел к конторке, сидевшая за ней женщина, взглянув на уже закодированное сообщение, улыбнулась ему:

– Телеграфист?

Он кивнул и указал на код получателя, который он машинально вписал вместо адреса:

– Я знаю, что половина телеграфных проводов в Уайтхолле вышла из строя. Возможно ли доставить это в полицейское управление?

– Абсолютно все, адресованное в Уайтхолл, проходит через Форин-офис, у них единственная работающая линия. Думаю, к этому моменту там уже образовалась значительная задержка. Не исключено, что посылать телеграмму сейчас бесполезно: ее все равно срочно не доставят. Вы можете с таким же успехом отправить телеграмму-письмо, оно сегодня же придет.

– Нет, я все же остановлюсь на телеграмме. Клерк на другом конце, возможно, все же успеет отнести ее вниз до обеда.

– Я не возьму с вас денег, – сказала женщина. – Вы уже сделали за меня всю работу.

– О, спасибо.

– В каком отделении вы служите?

Она подразумевала почтовое отделение, и через мгновение он понял, что лучше было бы солгать, но сегодня все его мысли занимало другое, и правдивый ответ выскочил сам собой.

– В Хоум-офисе.

– Ох, – вырвалось у нее, и на лице отразились одновременно сочувствие и настороженность. – Ну что же, приятно было познакомиться.

Выйдя из здания почты, он пошел в сторону метро, но замедлил шаги, когда вспомнил, что в часах спрятано огромное количество алмазов. Уильямсон будет вне себя, если выяснится, что Таниэль поехал домой, оставив Мори без наблюдения. Он перешел дорогу и направился в сторону Найтсбриджа.

День был теплый, и на Филигранной улице царило оживление. Таниэль миновал канцелярскую лавку, в витрине которой красовались великолепные оленьи рога, с которых свисали подвязанные на лентах стеклянные ручки, и пекарню, где выставленная в окне модель колеса обозрения медленно вращала по кругу крошечные пирожные. Дверь в мастерскую Мори была распахнута, и на пороге грелся на солнышке Катцу; механический осьминог выглядел тут совершенно уместно, не удивляя своим видом никого из окружающих. В витрину заглядывали хорошо одетые прохожие, и у некоторых женщин были в руках покупки из «Харродса», перевязанные фирменными голубыми лентами. Немного застеснявшись своей потрепанной одежды, Таниэль перешагнул через осьминога и вошел в мастерскую.

– Добрый день, – поприветствовал его сидящий за столом Мори. – Ну как, обморок на службе сработал?

– Я не пробовал, вместо этого залил там все своей кровью. – Ему пришлось набрать воздуху в легкие, хотя этого не требовалось для произнесения совсем короткой фразы: – Я хотел бы снять у вас комнату, если она все еще свободна.

– Правда?

– Да, моя собственная нагоняет тоску.

Мори расправил плечи. Он всего лишь слегка выправил свою обыкновенно дурную осанку, но стал от этого выглядеть еще меньше, как мальчик, которому велели прочитать перед гостями стихотворение.

– Отчего так?

– Она… В общем, я очистил ее от всего лишнего позавчера.

Мори больше не стал спрашивать. Вместо этого он протянул со своего места левую руку и, взяв с подставки чайник, налил воду в две уже приготовленные чашки. Чайный порошок окрасил воду в зеленый цвет. Перегнувшись через стол, Мори передал чашку Таниэлю, и тот с удивлением обнаружил, что она едва не обжигает пальцы – вода в чайнике явно только что закипела.

– У вас это здорово получается. О, и вот еще, – он вынул из кармана паровую игрушку. – Она мне помогла. Спасибо.

– Я думаю, это оттого, что я пью чересчур много чая, – сказал Мори, забирая у него золотой шар. Жар от чайника слегка ускорил вращение нескольких лун на парящей в воздухе модели Солнечной системы. Кольца Сатурна переместились выше. Теперь, присмотревшись, он обнаружил множество планет, а на внешнем крае модели были две новые планеты, вращающиеся одна вокруг другой и одновременно вокруг Солнца. Таниэль не удивился. Когда единственный источник новостей для тебя – чтение газет во время ночных дежурств, нетрудно пропустить новейшие астрономические открытия.

– Можно Шесть попробовать? – произнес чей-то голосок, заставив Таниэля вздрогнуть от неожиданности. Он увидел рядом с Мори крошечную девочку. Она сидела неподвижно, наклонившись вперед, и, хотя ее ничто от него не загораживало, Таниэль разглядел ее только сейчас. Она была незаметная, как мышка. Ее волосы были коротко острижены, а платье сшито из шероховатой, похожей на рогожу черной материи. Мори протянул ей свою чашку, и она с торжественным видом отхлебнула глоток, но потом скорчила гримасу и отдала чашку назад.

– Это ваша? – растерянно спросил Таниэль.

– Нет. Это Шесть, она изготовляет фузейную цепь для мистера Фэншоу. В наши дни их делают только в работных домах, но потом они их попросту выбрасывают; очевидно, они заставляют детей заниматься этим только для того, чтобы «предотвратить безделье», – он понизил голос, цитируя девиз работного дома. – Поэтому мне пришлось арендовать ее на день. Шесть, мистер Стиплтон.