свой парадокс и испробовал решение на ней.

Девушка покачнулась от непреодолимой слабости и опустилась на землю. Несколько секунд спустя из сжавшегося, чуть покачивающегося из стороны в сторону клубочка, раздался сдавленный нервный смех.

— Что с тобой? — раздался спокойный голос Хель.

В ответ послышалось только невнятное мычание.

— Я не понимаю.

Внутри что-то оборвалось, и Кристина обрушила на голову призрака настоящий град ругательств. В них нашлось место для всех: для самой Хель с её бесчувственностью и бестактностью; для «реконструкторов» — или кто они там? — которые были Кристине просто омерзительны; для создателей вселенной, тех самых, которым не хватило ума создать что-то более толковое вместо того недоразумения, которое у них в итоге получилось. Но самое почётное место, разумеется, досталось Духу: он получил в свой адрес столько цветастых эпитетов и многоэтажных конструкций, что даже пресловутый сапожник зарделся бы, стыдливо пряча глаза — а может быть и завистливо покусывая губы.

Хель дождалась момента, когда, казалось бы, нескончаемый поток слёз, ругани и вопросов без ответа чуть поутихнет, и не преминула этим воспользоваться. Кристина неожиданно почувствовала, как что-то мягкое опустилось ей на голову, аккуратно провело по волосам; в сознании постепенно проявились чужие эмоции: сочувствие и искренний интерес. Из глаз сами собой побежали слёзы, а вместе с ними наружу хлынул и поток слов. Кристина говорила и говорила: о старом доме, о маленькой девочке, которую угораздило познакомиться с его хозяином, о самом Духе, давно уже обезумевшем от собственного почти бесконечного могущества, о Тропах и Перекрёстках, о родителях и городке, в котором всё началось…

Слова лились и лились, и конца им, казалось, не будет никогда.

[3] В «Младшей Эдде» скандинавская богиня Хель описывается как дочь бога Локи и великанши Ангрбоды. Отдельно отмечается её исполинский рост.

Интерлюдия. Тропа у Перекрёстка, ч. 1

17 октября 2015 г.

Кристина постучала по экрану закоченевшими от холода пальцами и невесело хмыкнула. Часы показывали 10:56, а в городском парке, мрачном от промозглой осенней погоды, по-прежнему не было ни души. С тягостным вздохом девушка поправила шерстяной шарф и поплотнее натянула на уши шапку.

Не так-то просто найти работу — особенно если ты подросток, и тебе нужно совмещать её со школой. Кристине, можно сказать, повезло, и она почти сразу натолкнулась на подходящее объявление. В нём молодая и, без всяких сомнений, перспективная компания спешила сообщить, что нуждается в не менее молодых и перспективных сотрудниках для, ни много ни мало, «целенаправленной рекламы и консультирования по вопросам, связанным с местом проведения мероприятий компании». Поначалу такая формулировка озадачила Кристину, но оказалось, что нужно было всего лишь раздавать листовки у входа в городской парк и подсказывать потенциальным покупателям, как добраться до нужного павильона.

Не ахти какая работа — отвратительная работа, чего уж там; много ли радости морозить уши за гроши? — но зато и отнимала она всего пару часов в день. Чего Кристина так и не поняла, так это зачем понадобилось устраивать какое-то «собеседование» — неужели хотят убедиться, что клиенты не станут в ужасе от неё разбегаться?

Девушка поднесла руки к лицу, тщетно пытаясь согреть их своим дыханием, и кисло поморщилась. Она никогда не считала себя красавицей. Не настолько, конечно, чтобы обходить зеркала десятой дорогой, но поныть и пожаловаться маме, что все вокруг, кроме неё самой, выглядят «нормально» (пусть Кристина и сама не совсем понимала, что под этим подразумевает) — что ж, это входило в обычную программу. Да и могло ли быть иначе, если поводы для недовольства появлялись будто по волшебству? Ей всегда хотелось иметь задорный вздёрнутый нос, а не скучный прямой; светлые, а не каштановые волосы; и это не говоря уже о том, что было бы неплохо перенести пару килограммов из одного стратегического места в другое и стать немного выше. Но больше всего нареканий вызывали глаза — слишком серые, чтобы назвать их голубыми, они всегда казались Кристине блёклыми и невыразительными.

Порой эти мысли порядочно отравляли ей жизнь, но у мамы, казалось, имелось неплохое противоядие: крепко обнять дочь и горячо заверить, что она самая красивая девушка в мире. Раньше это всегда помогало, но не теперь, перед самым первым в жизни собеседованием, когда нескладная фигура и немного детское лицо могли оставить её без работы. И что вообще дернуло её на этот дурацкий спор с родителями?

Уверенность таяла на глазах. Кристина энергично тряхнула головой, будто собиралась вытряхнуть оттуда все сомнения, но на их место тут же полезли назойливые мысли о том, как же неправильно всё устроено. Почему у неё не попросили фото? Можно было бы выбрать что-нибудь поприличнее. Или зачем её вытащили на улицу в субботу утром вместо того, чтобы пригласить в свой «уютный офис в центре города» — зря они, что ли, его так расхваливали? Не пришлось бы отбивать чечётку от холода. И вообще, какой смысл писать об офисе, если промоутеры работают на улице?

Вчера, когда они обсуждали это с папой, тот только посмеивался и называл это «сумрачной корпоративной логикой», к которой, по его заверениям, она скоро привыкнет. Теперь Кристина была вполне с ним согласна: логики в происходящем, и правда, было немного.

В кармане требовательно зажужжал телефон, и появившаяся было улыбка тут же слетела с лица. Кристина машинально взглянула на время — 10:59 — и с самыми нехорошими предчувствиями пробежалась глазами по тексту сообщения.

— Нет, ну вы там нормальные вообще?!

Интуиция не обманула: милая девушка-координатор прислала россыпь смайликов, ворох извинений и беззастенчивую просьбу перенести встречу сразу на два часа.

Глубокий вдох. Медленный выдох через сложенные трубочкой губы. Кристину так и подмывало посоветовать своему координатору координировать движение пингвинов в Антарктиде и не портить жизнь нормальным людям. Но, ещё раз напомнив себе о злополучном споре, девушка только горестно подняла глаза к небу, такому же серому, как её глаза. Уже через полминуты её безответственная начальница получила сразу несколько жизнерадостных смайликов в сопровождении самых искренних заверений, что всё в полном порядке.

Девушка раздражённо сунула руки в карманы, пинком отправила в полёт небольшой камешек, которому не посчастливилось оказаться у неё на пути, и, мрачно глядя себе под ноги, направилась вглубь парка. Вскоре она пересекла широкую аллею, прошла мимо бюста никому не известного поэта и свернула направо; затем, на перекрёстке у замёрзшего фонтана — налево. Кристина и сама не заметила, как ноги вывели её на узкую асфальтированную дорожку, бегущую вдоль высокого кованого забора.

— Тебя только не хватало, — проворчала