его парфюма. Глубоко втягиваю этот запах и прикрываю глаза.

Тепло медленно расползается по телу и расслабляет мышцы. День и правда выдался очень тяжелый в эмоциональном плане. А завтрашний обещает быть еще сложнее. Надо идти в опеку и подавать документы. Надеюсь, все пройдет хорошо и наш план сработает. Мысли начинают путаться, перемешиваясь с воспоминаниями. Прошлое и настоящее сходятся в одной точке и на одном человеке. Гордеев… Пока пытаюсь их разобрать по полочкам, сама не замечаю, как отключаюсь.

* * *

Хорошо, что Ульяна договорилась и мне не пришлось ждать огромную очередь в опеке. Приняли без очереди. Дубинина Марта Александровна. По отзывам Ули, очень хороший специалист и милая женщина.

Сижу напротив нее и дрожу, как осиновый лист. Ничего не могу с собой поделать. Страшно. Она внимательно изучает принесенные мной документы и никак не комментирует. А я чувствую неприятный холодок, исходящий от нее. С виду приятная женщина, но неприятие ощущается даже на расстоянии. Как будто я ей соли в чай насыпала, хотя мы видимся в первый раз.

— Что-то не так? — робко спрашиваю я и нервно тереблю ремешок сумочки. Страшно так, что все внутренности трясутся. Был бы здесь Гордеев, мне было бы значительно легче.

— Да все не так. — Марта Александровна небрежно кидает мои документы на стол и выразительно смотрит на меня.

— Я не понимаю… — кусаю губы, пытаясь сообразить, чего она от меня хочет.

— Где свидетельство о прохождении школы приемных родителей?

Я только записалась на эти курсы. Полтора месяца на них ходить, раньше не дадут свидетельство, а нужно оно уже сейчас.

— У меня его пока нет, но… — пытаюсь быстро придумать оправдание, но в голову, как специально, ничего не лезет. Да и врать я не умею, но правда сейчас может только навредить.

— Вот есть свидетельство о заключении брака. — Марта Александровна вытаскивает нужный документ из вороха бумаг. — Датированное вчерашним числом. Ваш брак скоропалительный?

— Нет, что вы, мы с Алексеем давно вместе, — отчаянно вру, но щеки предательски вспыхивают, выдавая меня с потрохами. Что ж такое? Почему постоянно приходится отбиваться? Я просто хочу забрать девочку домой. Дать ей семью и материнское тепло. Почему никто не желает мне помогать? Словно ополчились все против.

— Да? — издевательски хмыкает она. — И где же он? Почему в такой ответственный момент его нет рядом с вами?

— У него работа.

Сжимаю кулаки под столом и судорожно втягиваю воздух. Главное — сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации.

— Работа важнее ребенка? — Усмешка Марты Александровны становится шире. Так и читается, что она все знает и не верит ни единому слову.

— Послушайте, какое это имеет отношение? — раздражаюсь я. — Документы в порядке?

— Документы-то в порядке…

Поднимаюсь на ноги, всем своим видом давая понять, что не собираюсь продолжать этот разговор.

— Я передам Алексею вашу просьбу встретиться с ним лично.

— Будьте добры. — Марта Александровна окидывает меня взглядом и убирает мои документы в папку.

Выхожу из кабинета и опираюсь спиной на стену, чтобы перевести дух. Всю трясет от злости и раздражения. Как выкручиваться из всего этого, не знаю. Несколько раз глубоко вздыхаю и спускаюсь на улицу. Идей никаких. Делать нечего, придется звонить Гордееву.

Набираю его номер и с трепетом жду ответа. Даже сердце на мгновение останавливается и начинает частить.

— Соскучилась? — раздается в динамике хрипловатый голос Алексея, а по коже разбегаются стайками мурашки.

— Если бы. — Невольно улыбаюсь и закатываю глаза к небу. Одна фраза, и мое настроение значительно улучшается. — Была сегодня в опеке, — тяжело вздыхаю. — Нам не поверят.

— Почему? Что случилось?

— Задавали много вопросом относительно нашего брака… А еще хотят видеть тебя.

Надеюсь, это не выглядит так, что это моя инициатива?

— Ну и в чем проблема? — хмыкает Гордеев. — Значит, я приеду и сходим к ним на встречу.

— Правда? — сильно зажмуриваюсь, едва не запрыгав от радости. — Когда?

— В выходные.

— Ой, в выходные они не работают.

— Черт, ладно. Придумаю что-нибудь.

— Спасибо.

Не хочется его лишний раз напрягать и дергать, но, боюсь, сама не справлюсь.

— Ты у Сони уже была? Обрадовала ее?

Ему правда интересно? Моему удивлению нет предела. Я думала, Алексей в дальнейшем абстрагируется от нас с Сонечкой.

— Нет еще, только поеду туда вечером.

— Удачи тебе. И привет от меня передай.

— Хорошо.

Убираю телефон в карман. Улыбка сама по себе появляется на губах. Неужели Гордеев и правда переживает за нас? Это так необычно и странно. Даже невероятно. Может, я просто вижу только то, что хочу видеть? Время покажет… но так хочется верить в лучшее.

Глава 19 Алексей

— Гордеев, у тебя совесть есть? — возмущается мой «законный» друг, но все же присаживается напротив.

— И тебе, Дмитрий, доброе утро, — усмехаюсь и пожимаю его ладонь.

Этот ресторан я выбрал специально, чтобы нам не мешали поговорить. Изолированные друг от друга кабинки очень способствуют конструктивному диалогу.

— Какое нафиг утро? Ты хотя бы в мой выходной можешь спокойно посидеть? — Праведный гнев обрушивается на меня, но вызывает лишь улыбку. Колчин всегда громко возмущается, а потом все быстро разруливает.

— У меня ненормированный рабочий день, — пожимаю плечами и подталкиваю ему документ. — Впрочем, у тебя тоже.

— Очень смешно, — кривится он язвительно. — Скажи мне, друг мой, вот эта запись в акте гражданских состояний — какая-то ошибка?

— Нет, — довольно хмыкаю и откидываюсь на спинку. Лицо Колчина вытягивается, а мое настроение однозначно улучшается. Именно такой реакции я и ожидал.

— Гордеев, ты что, женился? — пораженно констатирует Дмитрий и залпом осушает бокал с водой, что стоял на столе.

— Представь себе.

— Нет, не представляю, — качает он головой. — Где твой мозг?

А вот на этот вопрос у меня нет ответа. Сам не знаю, как я умудрился все это устроить, но, что самое интересное, сожаление пока не наступает. Меня, наоборот, кроет от осознания собственной нужности, особенно после звонка Таси. Все это так необычно и приятно.

— Дим, заканчивай. Я взрослый человек, — снисходительно усмехаюсь. Нотации мне ни к чему. Дело уже сделано.

— А ведешь себя, как неразумный ребенок.